Читать «Крысиный волк» онлайн - страница 136

Если бы не это, каждый Пес с достаточно острым слухом слушал бы, как внутри Шацара все воет от боли.

Он сделал все правильно. Он все сделал неправильно.

Он предал и продал все, что когда-либо любил. В разное время и по разным причинам.

Вернувшись после казни Митанни, Шацар три часа просидел в углу, раскачиваясь вперед и назад, как в детстве. Еще он выл. Он просто не знал, как по-другому можно было выместить все, что горело у него внутри. Будто он снова был бессловесным мальчишкой, не способным сказать, что ему больно, что ему невыносимо. Потому что все это было неважно.

Он убил ее. А мог и не убить. Он мог что-то сделать, Мелам стоял перед ним на коленях и умолял. Шацар мог бы быть последовательным. Один раз он уже пощадил Митанни. Ее дочь не понимала, что ее маму увозят навсегда.

Когда он сел перед ней на корточки, едва за Псами закрылась дверь, она спросила:

— Куда увели маму?

Сероглазая девочка, смешная и доверчивая, совсем не похожая на Митанни.

— Туда, где таким как твоя мама полагается быть, — сказал Шацар.

— А я туда попаду? — спросила она, покусав тонкие губы.

— В свое время — возможно, — ответил Шацар и, протянув руку, погладил ее по голове и поправил на ней очки.

— Твой папа плачет, иди утешь его.

Сейчас Шацар приподнялся. Он крикнул:

— Ради тебя! Ради тебя я предал все, во что я верил и что любил! Я никогда не смогу так же! Скажи мне, скажи, что я должен был сделать?! Что я должен делать теперь?!

И Шацар не знал, к кому он обращается — к Матери Тьме или к дочери ее, Митанни. К женщине, которую он не смог убить в первый раз и которую все-таки убил во второй.

Шацар не понимал, что он чувствует. Сначала он раскачивался и выл, потом начал пить и разбивать зеркала, теперь он мог только лежать и вспоминать.

Он сказал, что хочет на это посмотреть. Совсем другой человек, не он, не Шацар, должен был сделать то самое личное, о чем мечтал Шацар. Он должен был лишить ее жизни, тем же самым способом, который выбрал Шацар.

Она стояла у стены, ее руки были скованы, босые ноги, которые Шацар не привык видеть, Митанни всегда ходила на каблуках, дрожали от холода. Шацар не знал, плачет ли она — не слышно было ни звука, Митанни даже дышала неслышно.

Шацар смотрел на нее и не верил, что позволил привести ее сюда. Он ведь пощадил ее один раз и был уверен, что с тех пор она в безопасности. Что с тех пор она жена своего мужа и мать своей дочери, вовсе не его жертва.

И вот она стояла босая, прижавшись к стене. В этой оглушительной тишине щелчок затвора прозвучал, как взрыв. И тогда Митанни крикнула:

— Будь ты проклят, Шацар! Предатель! Трус! Пусть ты будешь наказан, пусть сама кровь твоя будет проклята! Пусть ты даже не умрешь, пусть ты будешь страдать!

Шацар стоял спокойно, а Пес, которого он даже не знал по имени, видимо, ждал его приказа.

— Я ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу!

Голос ее сорвался на визг рассерженной кошки, бешеный и безумный. Шацар кивнул Псу.

Выстрел снес ей полголовы. Метко, очень метко.