Читать «Охота на льва. Русская сова против британского льва!» онлайн - страница 45

Странная судьба была у этого шедевра. Кто помнит о скромной одноактной опере «Рафаэль» господина Аренского? Скорее всего, сразу после премьеры о ней забыли навеки. А певцы уже лет двадцать исполняют неувядающую песню – и находит же она отклик в каждой душе, еще не совсем одеревеневшей от жизненной прозы!

Долматовский не вышел вперед, как полагалось бы, а встал за маленьким белым концертным роялем. Дама-аккомпаниаторша взяла первые аккорды, и певец преобразился. Сейчас бы устыдились те, кто посмеивался над его огромной фигурой и широким губастым лицом. Давид был великолепен в сдерживаемой страсти, он умудрился наполнить всю гостиную любовным томлением, и Голицын, видя женские лица, несколько раз повторил себе: «Я не понимаю, что это за колдовство такое, но оно есть и имеет силу!..»

Грудью, взволнованной в жарких объятьях,Нежится море в сверкающем сне.Как я люблю, не в силах сказать я,Страшно и сладостно мне! —

пел Долматовский, и всем слушателям было в этот миг страшно и сладостно.

Всем, кроме Голицына. Он эротической магии не поддавался. У него было более важное занятие – следить за Надин Залесской.

Сперва, пока гости собирались, она была центром дамского кружка и кокетничала с кавалерами, норовившими вмешаться в беседу. Но когда Долматовский запел, женщина преобразилась. Казалось, все ее тело откликается на музыку и голос.

Потом Давид исполнил роскошную эпиталаму из оперы «Нерон», словно созданную для его великолепного баритона. Потом объявили арию Роберта из «Иоланты» – тоже любимый всеми концертный номер. Программа Долматовского была самая обыкновенная, салонная, но преподносилась с блеском.

В перерыве Голицын подошел к приятелю.

– Так и знал, что придешь! – обрадовался Давид. – Погляди, какой цветник! Сплошные красотки!

– Залесскую я бы красоткой не назвал. Даже странно, что из-за нее столько суеты.

– Ты про «нашего друга»? – Давид перешел на шепот. – Вокруг него столько светских дур вертится.

– Но она-то не дура.

– Ох, не дура!.. Так я спорить могу, Андрюша, что с «нашим другом» у нее ничего и не было. Так, один шум, чтобы цену себе набить.

– То есть как?!

Голицын отвел Долматовского в сторонку, в дальний угол малой гостиной, а там через узкую дверь для прислуги вытащил в коридор, опоясывавший парадные комнаты квартиры.

– А так. Ты вот посмотри на меня.

– Ну, смотрю…

– Как полагаешь, какому количеству прекрасных дам я подарил блаженство?

– Ох, Давид… Сотни две?

– Куда мне столько? – хитро подмигнул певец. – Жена и еще, наверно, десяток прелестниц. И это – всё! А спроси у публики – тебе тотчас скажут, что их с полтысячи, и даже назовут все имена. Причем это не домыслы! Дамы сами похваляются, что рухнули в мои объятия. Я тебе прямо говорю: так они себе цену набивают. С самим Долматовским предавалась бурной страсти, это же, это же… ну, как звезда во лбу! Сама – чучело огородное, но божится и клянется, что сию минуту из постели Долматовского, чтобы кавалеры думали: мол, а в ней что-то есть, коли сам Долматовский! Вот то же самое и с Залесской – ты уж мне поверь. Она крутится вокруг «нашего друга» и сама же распускает слухи, будто познала с ним те самые восторги…