Читать «Охота на льва. Русская сова против британского льва!» онлайн - страница 2

– Это про кого же?

– Али не догадываешься? Фуй, какой!.. А припомни-ка, про кого тебе свояк-то твой сказывал? Кто самый главный возмутитель спокойствия государева? Кто людям жить не дает спокойно? Вспомнил?..

У Кулябко вторично застрял в горле ком, но он неимоверным усилием пропихнул его дальше и выдавил:

– Да…

– Вот и славно. А теперь – забудь. Про него теперича другие люди думать будут.

– Ну а вам-то с этого какой резон? – не сдержался подполковник, потому как внутри у него уже вспыхнул пожар ненависти и презрения к мерзкому человечишке, возомнившему себя равным императору. Конечно, Николай Николаевич и сам недолюбливал государя, хотя и не смог бы, случись такое, внятно объяснить неприязнь. Здесь скорее сказалось авторитетное влияние свояка, чувствовавшего себя в высших политических кругах как рыба в воде. Но то мнение разных князей, графов и прочих сильных мира сего, а тут какой-то сибирский босяк. Ведь ни в какие ж ворота…

– Мой резон всегда при мне, Николка, а знать про него тебе и вовсе не с руки. – Голос в наушнике лязгнул металлом. – А люди, что просили о малости, не чета ни мне, ни тебе. Ты, главное, не мешай им, Николка. Ну, прощевай! С Богом!..

Подполковник почти механически повесил наушник обратно на крючок, крутнул ручку коммутатора, давая отбой связи, и обхватил большими руками изрядно поседевшую голову. На душе, если честно, скребли кошки, во рту появилась неприятная горечь.

– Чтоб ты сдох поскорее! – с ненавистью произнес Кулябко в пространство и заставил себя раскрыть папку с рабочими бумагами, которые ему подготовил накануне расторопный секретарь.

* * *

В этот же день около двух часов пополудни по Киеву поплыл разноголосый колокольный звон. Великое событие ожидалось всего через четверть часа, но город еще прихорашивался, и на самом Крещатике по фасаду городской думы, там, где недавно надстроили третий этаж, ползали монтеры, доводя до совершенства вензель из электрических лампочек. Это было хитрое переплетение инициалов «Н» и «А» – «Николай» и «Александра». Прочие каменные здания на центральных улицах Киева также были иллюминированы.

На видных местах стояли гипсовые бюсты и портреты их императорских величеств и императора Петра Великого, и всё, что можно было увить гирляндами из зелени, – увили; всё, что можно было задрапировать бело-сине-красными материями, – задрапировали.

Сложнее обстояло дело с вокзалом, куда должен был прийти царский поезд. Старый вокзал, в свое время – роскошный, за более чем тридцать лет перестал соответствовать новым требованиям и был разобран. Какое-то время киевляне и приезжие довольствовались временным зданием в ожидании нового великолепного вокзала, и проект его дума уже утвердила, но принимать государя императора со свитой пришлось все же в неподходящей обстановке, и это городские власти раздражало. Кроме всего прочего, непросто было наладить охрану, а неподалеку стояли железнодорожные мастерские, где трудилось под три тысячи человек. А рабочие – такой народ, от которого после 1905 года можно ждать всяких неприятных выходок – и неприличных выкриков, и настоящих демонстраций. Руководству мастерских в приказном порядке предложили распустить опасных пролетариев по домам – пусть уж отдыхают по такому случаю.