Читать «Крутые горки XXI века: Постмодернизация и проблемы России» онлайн - страница 83

Мера окончательной расплаты

Выбирать всегда сложно. А если жизнь состоит из сплошного выбора, да еще касающегося принципиальных вопросов дальнейшего существования, тут недалеко и до серьезного стресса. «Каждый выбирает по себе // Щит и латы, посох и заплаты, // Меру окончательной расплаты // Каждый выбирает по себе».

Выбираешь, выбираешь, выбираешь... И все время думаешь о том, что, может быть, сам своими руками загубил жизнь из-за неправильного выбора. Сравнивая положение человека в традиционном обществе и в современном, немецкий социолог Ульрих Бек справедливо отмечал: «Если случавшееся с ним раньше было, скорее, “ударом судьбы”, посланным Богом или природой — например, войной, стихийными бедствиями, смертью супруга, — словом, событием, за которое сам он ответственности не нес, то теперь это прежде всего события, расцениваемые как “личный сбой” — от провала на экзаменах до безработицы или развода» [Бек 2000: 200].

В общем, получается картина, которую можно охарактеризовать выражением «и хочется, и колется». Хочется иметь свободу, чтобы достичь успеха. Но в то же время свобода страшит, поскольку ты принимаешь на себя ответственность за все происходящее с тобой во враждебном и агрессивном мире. Наряду со стремлением вырваться из среды, в которой ты не имеешь шансов, возникает стремление к патернализму.

Если все хорошо, ты хочешь свободы от чужой опеки; если все плохо, ты хочешь защиты от государства.

По мере модернизации общества и расширения пространства свободы стали возникать авторитарные режимы, которые эту свободу стремились уничтожить, обещая патерналистскую заботу о растерявшемся, несчастном человеке.

На то, что человек может стремиться к бегству от свободы, впервые всерьез обратил внимание немецкий психолог Эрих Фромм в годы Второй мировой войны [Фромм 1990], хотя прозрения на этот счет были еще у Федора Достоевского в его знаменитой «Легенде о великом инквизиторе» из «Братьев Карамазовых».

Естественно, на всякий спрос мигом возникает предложение. По мере модернизации общества и расширения пространства свободы стали возникать авторитарные режимы, которые эту свободу стремились уничтожить, обещая патерналистскую заботу о растерявшемся, несчастном человеке.

В тех странах, которые раньше других стали модернизироваться, быстрее появился и авторитаризм. К началу XXI века он более-менее рассосался, хотя при возникновении таких угроз, как терроризм, бегство от свободы проявляется вновь и вновь [Кампфнер 2013:319— 361]. Что же касается стран (в том числе России), которые двигались по пути догоняющей модернизации, туда авторитаризм пришел позже и основательно задержался вплоть до нашего времени. При переходе к рынку свобода на многих обрушилась столь внезапно и так сильно, что мольба о патерналистской защите стала поистине массовой. Тут-то и появился Владимир Путин, который оказался вполне адекватен массам. Или, точнее, не массам, а тому этапу развития российского общества, на котором оно к началу XXI века находилось.