Читать «Крутые горки XXI века: Постмодернизация и проблемы России» онлайн - страница 138

Задолго до протоиерея Чаплина сотни идеологов в разных странах мира говорили о необходимости жить высшими ценностями,

а не ценностями товарными. И также говорили о том, что человеку в этом мире надо в первую очередь быть самим собой, а не просто владельцем неограниченной массы материальных благ. «Счастье и радость — это не удовлетворение потребности, проистекающей из физиологической или психологической недостаточности, — писал Эрих Фромм, — они не освобождение от напряжения, а спутники всякой продуктивной деятельности; в сфере мышления, чувств, поступков» [Фромм 1993: 147]. И сегодня журналисты рисуют порой ужасающую картину быстрого разрастания кошмарной идеологии «потреблятства» [Де Грааф, Ванн, Нэйлор 2003].

Впрочем, сколько ни твердили об этом великие умы современности, ничего хорошего на практике не получалось. С каждым десятилетием все новые и новые страны втягивались в общество потребления, прощаясь с разного рода великими идеями прошлого. Испанцы расстались с франкизмом, аргентинцы — с хустисиализмом, и даже ряд азиатских стран (особенно в районе Персидского залива) отошел от строгих исламских религиозных стандартов в пользу стандартов потребительских. И мы вместе с жителями Восточной Европы предпочли общество потребления старому, опостылевшему за время дефицитов социализму. Объем товаров, ввозимых из-за рубежа в Россию в эпоху длинного нефтедоллара, поражает воображение иностранных экспортеров, которые раньше и не надеялись на появление столь прожорливого рынка.

Если церковь хочет вернуть человеку безусловное стремление к высшей правде вместо шопинга, она должна найти возможность возвратить нас в прошлое, лишить всяческих сомнений, научных знаний, порождающих эти сомнения, и вообще устранить динамичную жизнь, в которой эти знания постоянно востребованы.

В общем, ситуация складывается, примерно как в басне И.А. Крылова, где кот Васька, оказавшись по недосмотру повара в обществе потребления, поглощает пирог, курчонка, жаркое и все, что только возможно, не обращая внимания на призывы быть честным котом, проявлять совесть и жить высшей правдой.

Философский аспект потребления

Повсеместный провал незамысловатой антипотребительской философии связан с явной недооценкой самого философского смысла потребления. На первый взгляд, кажется, что у столь примитивного дела, как поглощение курятины, автомобилей или мобильных телефонов, не может быть никакой философии. Однако это не так. Когда мы приобретаем большое число товаров и услуг сверх обычной физиологической потребности в еде, тепле, безопасности, мы фактически решаем сложные экзистенциальные проблемы, к которым лет сто или двести назад человечество подходило совсем по-другому.

Первая задача, которую человек решает, приобретая множество товаров и услуг, — это так называемое демонстративное потребление. Мы демонстрируем обществу свою принадлежность к высокому социальному слою, имеющему возможность тратить на себя значительно больше денег, чем тратят нижестоящие слои. Или даже точнее: мы демонстрируем самим себе, что поднялись в социальной иерархии снизу вверх, а значит, многого достигли, прожили жизнь не зря. На значение демонстративного потребления еще более ста лет назад обратил внимание американский ученый Торстейн Веблен [Веблен 1984]. И с тех пор число желающих что-то продемонстрировать быстро возрастало.