Читать «Король утопленников» онлайн - страница 97

Акулову в тропическом театре досталась важнейшая роль — он изображал советского военного специалиста, тайно прибывшего из Москвы, чтобы поддержать восставших. Свободно говорил по-французски-английски, приправляя, где надо, русским матерком. Негласно дирижировал всем спектаклем. От этой роли тайного руководителя герильи он был в восторге и в минуты «комиссарского откровения» делился с Реже, Полем или Люком «воспоминаниями» о таких же лесных и стреляющих днях на Кубе, потом во Вьетнаме. Намекал на свое знакомство с Че и на то, что команданте жив, бреет бороду в Киеве и скоро объявится, возможно, даже вот здесь. Предлагал бальзам, отгоняющий москитов — сеятелей «потной смерти». Сетовал на «сосуществование», которое выбрал Кремль, и критично отзывался о своей красной партии, забывшей «озарение 1917 года». По понятным причинам запрещал себя фотографировать. Революционное приключение заканчивалось ночным обстрелом врага: пятеро крестьян палили в воздух в ближайших кустах и громко требовали сдаваться. Особо неуемным гостям выпадал шанс побабахать в пустоту из ружья, убегая осыпающимся узким скальным путем, после чего наутро, в совсем уже не приспособленных для жизни гротах, у гостей возникало стойкое желание отбыть домой и организовать международную поддержку партизан там, в странах-метрополиях, а также рассказать человечеству правду о живой народной борьбе. Сценарии покруче, с потерей ориентации в лесу и сложным выходом из окружения, надобились редко. Акулов всегда импровизировал, чувствуя настроение прибывших. Крестьяне, конечно, были ненадежны, в том смысле, что откровенно задыхались порой от смеха у своих «партизанских» костров, но гостям это нравилось. «Они не теряют юмора и презирают смерть даже в столь драматическом военном положении. Участие в освобождении своего народа делает счастливым даже того, кто обречен, — делились с читателями „Юманите“ и „Либерасьон“ туристы-экзистенциалисты. — Страсть и жизнелюбие, помноженные на прогрессивную социальную теорию, делают герилью непобедимой». Акулов вел этот бизнес полтора года. Имел высокую доходность. Число туристов и пожертвований росло, но на выборах в столице победила какая-то новая партия, решившая не то запретить, не то взять под контроль «партизанский туризм». Семену пришлось вернуться в Штаты, осесть в Атаскадеро, купить приемлемый для американца дом. Собственно, после этого он, со слов Майкла, и занялся преимущественно литературой, которую ты «читаешь», и до конца дней считал ее основным своим занятием.

Те, кто знал о его «партизанском» прошлом, часто интересовались, что, кроме денег, имелось в виду, то есть за кого он на самом деле выступал? Акулов отвечал им агрессивной аполитичностью. Правые, по его мнению, это люди с переразвитой наблюдательностью, которым с трудом даются обобщения, слишком привязаны к пейзажным частностям и детективному сюжету, а левые, наоборот, умеют только обобщать, но близоруки — ничего вокруг не замечают конкретного. И первых и вторых Акулов считал недоделанными художниками. Художник это человек, который умеет все.