Читать «Физика и музыка» онлайн - страница 91

Машина работала. Весело крутились конуса, шуршала пленка, «акустический график» рисовал звуковую дорожку.

На опыты времени не осталось. Пришлось поспешить с выполнением договора. За десять дней Шолпо приготовил два звуковых эпизода. Первый относился к карикатурной фигуре капиталиста, смотревшего из-за границы на стройку в СССР и соответственно на это реагировавшего. Отрывистые, скользящие мелодии, точно подогнанные под движения и мимику капиталиста, пришлись к месту. Получилось смешно. Второй же эпизод стилизованно изображал хор фабричных гудков, из которых отчетливо выделялось несколько тактов «Интернационала».

Придирчивые кинематографисты приняли рисованную музыку. Приняли безоговорочно.

Это была победа.

ТРУД И СПОРЫ

Фильм «Симфония мира» был задуман в 1933 году как памфлет на фарисейские «мирные конференции» европейских капиталистических стран.

На экране — музыканты в образе зверей. Они играют «музыку о мире», а управляет ими дирижер-тигр. Тигр «играет соло о мире баркаролу», звучит безобидный вальс, который внезапно нарушается звуками пулемета, раздающимися из барабана зайца. После ряда эпизодов инструменты деформируются, превращаясь в винтовки и пушки, а музыка принимает крикливый маршеобразный характер, прерываясь выстрелами, а затем переходя в беспорядочный шум войны.

Всю эту пародийную звуковую ткань Шолпо нарисовал на своем вариофоне. «Симфония мира» — второй фильм, озвученный изобретателем (на экраны он, к сожалению, не вышел из-за неудач с цветным изображением).

А затем последовали другие заказы и работы. Неплохо прозвучал графический звук в учебной кинокартине «Карбюрация». Шолпо постепенно набирал опыт, чтобы «рисовать» настоящую, большую музыку.

В середине 30-х годов в Москве и Ленинграде активно действовала группа музыкантов-новаторов, объединившихся в общество «Антее» — Автономная научно-техническая секция. Руководил ею горячий энтузиаст — Борис Борисович Красин, которого в шутку называли «комиссаром новой музыки», а председателем ленинградского филиала стал активный сторонник графического звука Георгий Михайлович Римский-Корсаков.

Шолпо нашел в секции деловую поддержку. В голове изобретателя складывалась улучшенная модель вариофона — не такая кустарная, как первая, более надежная и точная в работе. И Шолпо построил ее.

Вскоре он стал руководителем специально организованной лаборатории графического звука при Ленинградском институте театра и музыки. Штат лаборатории, правда, состоял всего лишь из одного человека — самого изобретателя, а полученное оборудование — из стола и двух стульев. Зато с лихвой хватило желания работать.

Синтетические звуки были встречены с интересом. Их новый колорит запоминался, хоть порой и вызывал бурные споры. Одни принимали записи Шолпо с восторгом, другие проявляли сдержанную благожелательность, третьи улыбались и разводили руками. А кое-кто резко возражал: разве допустима механизация искусства! Шолпо, конечно, спорил. Горячо, настойчиво, убежденно. «Если механизация недопустима, — говорил он, — то право на существование имеет только искусство пения — мы можем только петь, как птицы. Но едва человек сделал себе смычок, натянул струны, взял в руки дудку— с этого момента начинается механизация, которая имеет право на безграничное развитие».