Читать «Салапапон и Мздыря – два» онлайн - страница 3
Юрий Лигун
Но хотя собака не знала, Мздыря не сдавался. Каждое утро он выходил на скамейку и крошил бублик, надеясь, что на бублик сбегутся разнокалиберные собаки и он выберет себе подходящую. Больше всего ему подходила с рыжей усатой мордой и ростом метра полтора от ушей до ошейника.
Но собака не подходила, зато подходили голуби – сразу штук двадцать, а то и пятнадцать. Они за обе щёки уплетали бублик и бубнили: «Вар-вар-вар».
Только голуби, не в пример собакам, были нервными. Они даже погладить себя как следует не давали, а подпрыгивали метров на шесть и роняли на Мздырю шерсть и какашки.
Вообще-то, Мздыря знал, что собак надо ловить колбасой. Но колбаса у него до скамейки не доносилась. Мздыря колбасу ещё на лестнице съедал вместе со шкуркой.
«Да-а-а… – печально думал Мздыря мыслями Малыша из своего любимого мультика про Карлсона. – Видать, так и состарюсь без собаки».
А пока он думал, кто-то громко постучал в дверной звонок. Конечно, это был Салапапон, потому что только он стучал в звонок. Остальные звонили в дверь. Хотя разницы никакой, потому что звонок был, а на замок денег не хватило.
Настучавшись, Салапапон вошёл, но не один, а с божьей коровкой, которая аккуратно сидела у него на плече.
– Бери! – сказал Салапапон. – Только я изредка её навещать буду. Желательно два раза в день И учти, зимой она спит.
– Я тоже! – радостно сказал Мздыря.
А радовался он оттого, что божья коровка была похожа на большую собаку только маленькую – системы мопс.
К тому же божья коровка оказалась очень удобной собакой.
Ночью не храпит, лапу на столбы не задирает и, главное, колбасу не жрёт!
ПЕРЕПУТАНИЦА
Салапапон был большим перепутаником. Он перепутывал соль с огурцами, зубы с расчёской и кашу с Машей. Положит на пачку соли огурец и съест. Или расчёску вместо зубов почистит, а потом за Машей с тарелкой гоняется.
А однажды прискакал к Мздыре и давай стучать в звонок. Минут пять стучал, пока на пороге Мздыря не показался.
Только показался он каким-то странным. На лице морщины, на глазах очки, на ногах валенки, на валенках галоши, а в руке сковородка с яичницей. Но самое странное, что, увидев Салапопона, Мздыря проскрипел:
– Здравствуйте, Зинаида Кондратьевна! Вы опять за спичками?
– А как же! – соврал Салапапон.
Только соврал он не от вранья, а от Зинаиды Кондратьевны, в смысле, от удивления соврал. Ведь пришёл он не за спичками, а за Мздырей. А зачем ему, спрашивается, спички, если он бросил дурацкую привычку играться спичками, когда сгорел сарай за гаражами?
– А у меня как раз последняя спичка на яичницу ушла, – проскрипел Мздыря, пытаясь выдавить Зинаиду Кондратьевну сковородкой за порог.
Салапапон бросил отчаянный взгляд на входную дверь и обомлел. На бронзовой табличке печатными буквами было выбито:
Иван Петрович Сидоров, бывший пенсионер
– Иван Петрович, – испуганно спросил Салапапон, – а зеркало у вас есть?
– А как же! В туалете возле телевизора. Я в нём бреюсь. Только, если вы, Зинаида Кондратьевна, побриться решили, намыливайтесь посильнее, а то на швабре лезвие тупое…
Но Салапапон бывшего пенсионера уже не слушал. Салапапон уже глядел в зеркало возле телевизора. А оттуда на Салапапона глядела широкоплечая старушка в синем сарафане, пропахшем нафталином.