Читать «МОНОМАШИЧ. Мстислав Великий» онлайн - страница 44

В толпе мелькали знакомые лица. Знатные люди поднимались на вечевую ступень, там рассаживались, расправляя складки на подолах охабеней, уставляли посохи промеж ног. Колокольный звон плыл над толпой, замершей внизу. Вече — не толпа, орущая невесть что и управляемая кучкой смутьянов. Вече — совет нарочитых мужей. Как они порешат, так и будет. А не по нраву придётся народу их решение — скинут посадника да посадничих да выкликнут новых. Сейчас на вечевой ступени собрались не только знатные новгородцы, нс и многие Князевы мужи. Гюрята Рогович и Пётр Михалкович, как знатнейшие из них, были впереди. Им первыми говорить с горожанами.

Оставшись один — Гордята Данилыч поднялся на ступень, куда как сотский имел доступ, — Ставр завертел головой, отыскивая знакомых. Вот мелькнуло вытянутое лицо Садка Степаныча, Ставрова шурина. С ним вместе был ещё один боярский сын. Вдвоём они окружили княжьего дружинника, пришедшего на вече сам за себя.

Ставр подошёл. Узнав сына сотского, дружинник кивнул ему с приязнью.

   — И ты здоров будь, — ответил тот на приветствие. — Что князь?

   — На Ярославовом дворище сидит. Ждёт слова от Нова Города.

   — За Новгородом дело не станет, — убеждённо сказал Садко Степаныч.

   — Благодарствую тебе, — вдруг сказал Ставру дружинник.

   — За что? — не понял тот.

   — Отцу своему поклон передай. Кабы не он, осудили бы меня за татьбу. Жизномир я, не помнишь? — добавил он, взглянув на удивлённое Лицо Ставра. — Три года назад холопку княгинину краденую купил.

   — А, — кивнул Ставр. — И как?

   — Хорошо. Дите она мне родила. Сына.

Ставр хотел было спросить, как устроилась жизнь — пошёл Жизномир в холопы, женившись на робе, иль княгиня отпустила свою холопку, и та стала Жизномировой меньшицей, — да не успел. На вечевой ступени заговорили бояре, объявляя новгородскому люду волю великого князя. Площадь слушала затаив Дыхание. Кто привстал на цыпочки, разинув рот. Кто приставил к уху ладонь. Только позади, уже на выходе на улицу, какой-то старый дед надтреснувшим голосом всё переспрашивал внука, что говорят бояре. И он же первым, застучав клюкой по плашкам мостовой, закричал на всю площадь:

   — Не дади-им! Наш Мстислав князь! Не пущать!

   — Наш князь! Наш! — закричали со всех сторон. — Не пустим от себя! Сколь лет при нас прожил! Пущай ещё столько же проживёт!

   — А ежели кто иной сунется, так мы ему рёбра пересчитаем! — со смехом выкрикнул Садко Степаныч. На него сердито заозирались — не в обычае, чтоб молодые наперёд старших высказывались.

   — Рёбра не рёбра, — мрачно промолвил Жизномир, — а головы не досчитаться может.

Князев дружинник, обзаведшись семьёй — княгиня Христина сама хлопотала, покрывая венцом позор её холопки, — переменился. Маленький Валдис, свой дом и жена сделали его осторожным и осёдлым человеком. Простой дружинник живёт, как Бог да князь даст. Князь куда едет — и дружина с ним. Князь на битву — и дружина рядом бьётся. Князь на пиру — и дружина пьёт-гуляет. Князь добычу делит — и дружине кой-чего перепадёт. Князь город оставляет — и дружина его с ним. Потому многие дружинники семьи отродясь не имеют. Коли оженится, сядет на землю, то будет служить другому князю, который придёт заместо прежнего. Но Жизномир, покинувший за Мстиславом Курск, более не хотел никуда мотаться. Ему было по нраву, чтоб его князь остался на месте.