Читать «МОНОМАШИЧ. Мстислав Великий» онлайн - страница 17

   — Не я первым войну начал, — покачал головой Мстислав. — Олег, князь Тьмутараканский, да брат его, князь Ярослав Муромский, её развязали. Вышли они супротив брата моего Изяслава, что по молодости и горячности волости чужие заял — брату моему за то Божий суд свершился. Я бы то простил — в бою всякое бывает. Но Олег не хотел миром дела завершить и пошёл сам чужие волости воевать — людей в полон гнать, а города жечь. За то его надо покарать.

   — Как вы, князья, сами промеж собой решите, так тому и быть, — ответил боярин. — А токмо просим от всего Мурома — мы мира хотим, а война нам не надобна.

Мстислав оглянулся на своих воевод и бояр и улыбнулся, пряча улыбку в усах. Отец учил его, что лучшая война та, которая выиграна малой кровью иль вовсе без крови. И вот у него появилась надежда сравняться с отцом победами, выигранными не только силой дружин, но и умом и смёткой.

   — Добро, мужи муромские, — сказал он. — Слово я ваше слышал и к сердцу его принял. Подите к князю своему и повестите, что ежели он мира захочет, то я согласен оставить ему Муром, только пущай он поклянётся войной не ходить, усобиц не начинать, да пущай выдаст ростовцев и суздальцев, что брат его Олег поковал в железа. То мои люди.

Муромцы обещались донести его слова до Ярослава.

На другой же день полки встали под стенами города, готовясь к осаде. На занесённых снегом заборолах Мурома тут и там мелькали шлемы дружинников, но чаще виднелись шапки простых ратников. Мстислав велел не начинать приступа — ждал вестей из города.

В Муроме Ярослав не находил себе места. При нём находилась только малая дружина да простые муромляне. Было несколько местных бояр, но на их дружинников надежда небольшая — много ли сделают два-три десятка против нескольких сотен?

И всё-таки в день, когда дозорные донесли ему о подходе Мстислава, он созвал своих бояр и приказал готовить город к обороне — первый приступ ожидался со дня на день.

Бояре помалкивали, глядя на князя из-под бровей. Не первый день знали они друг друга — два года просидел Ярослав в Муроме, и за всё время ни разу не мог усомниться в боярах. Крепки корнем вятичи, упрямы сверх меры, отважны и резвы на подъем, но сегодня, бросая в лица бояр слова об отваге, верности своему князю и призывы идти на бой, Ярослав чувствовал: слова налетают словно на стену и разбиваются в недовольном молчании.

   — Что насупились? Чего молчите? — не выдержал он наконец, вскочив со стольца. — Аль измену задумали супротив князя своего?

Думцы переглянулись, словно выбирая, кому держать ответ.

   — Ив мыслях у нас такого не было, княже, — наконец взял слово старший боярин Евпатий Романыч, вставая и прижимая к широкой груди крепкую ладонь. Был он муж сложения богатырского, Ярослав подле него казался отроком. — И тебе, и городу мы верны, как один. Да только выйди, у людей поспрошай — охота ли им ратиться? И так с мордвой что ни год воюем, а тут со всей Русью схлестнуться придётся. А мы тож русского языка люди.

   — Так вы... меня... Мстиславу сдать хотите? — задохнулся Ярослав. — Гоните меня прочь?