Читать «Самоучитель Игры» онлайн - страница 5

Репортёр с нескрываемым сожалением посмотрел на свой серый твидовый костюм-тройку. Только сегодня утром он прибыл в Гонконг из Иокогамы, где два года проработал специальным корреспондентом «Associated Press». Двух лет вполне достаточно, даже слишком, чтобы убедиться, японцы – народец злобный и коварный, созданный самим дьяволом по своему образу и подобию. И что теперь? Стоило ли ему на американском эсминце «Коннектикут» в шестибальный шторм болтаться трое суток в Грязно-Китайском море, заблёвывая жестяной таз в крошечной, затхлой каюте, чтобы теперь прибыв в Британскую колонию снова иметь неприятности от этих вездесущих, как термиты, вонючих япошек?!

Восемь месяцев назад в Иокогаме ему чуть не проломили голову всего лишь за то, что он не снял своей безупречной, с большим искусством заломленной шляпы при упоминании венценосного придурка Хирохито. Ну, если уж на то пошло, то высказался Ричард по поводу Императора, мягко говоря, не лестно, вставил в свой спич парочку исконно русских слов, думал, никто не поймёт, да и был, честно говоря, в сильном подпитии. Если бы не американский консул мистер Гринсфилд… Да, что там говорить, вспоминать не хочется.

Вообще-то, прадед Ричарда был русским, из тех отчаянных голов, которые 11 сентября 1812 года вместе с купцом Иваном Кусковым основали Форт-Росс – самое южное русское поселение в Северной Америке. До вынужденной продажи этой чудной промысловой колонии в 1841 году прадед не дожил. Но оставил после себя сына прижитого с молодой алеуткой. Это и был дед Ричарда, который, в свою очередь, плевать хотел на решение Александра II уступить Американским Соединённым Штатам Аляску за 7 200 000 долларов. Ему-то, деду, что с этого выходило?! Вот он и направил всю свою первопроходческую энергию, доставшуюся в наследство от отца на поиски компенсации морального ущерба в золоторудных недрах полуострова. Труды деда не пропали даром, потому что отец Ричарда родился уже в богатом квартале Сан-Франциско, в семье преуспевающего владельца небольшой промысловой флотилии, приносящей доход каланьим мехом, китовым усом да тюленьим жиром. Если бы не Великая Депрессия… Да что там говорить, об этом вообще даже думать не хочется.

Он ещё раз взглянул на свои заляпанные грязными пятнами брюки. Нет, в таком виде на новом месте работы показываться было определённо невозможно. Ему ли, репортёру, не знать, что производимому тобой первому впечатлению не существует решительно никаких оправданий. Сколько раз именно это первое впечатление от собеседника, замеченная им какая-нибудь маленькая небрежность туалета, не укрывшаяся от профессионального взгляда крохотная деталь обстановки, давали повод и вдохновение его едкому журналистскому сарказму. «Помните! – любил говаривать его американский босс, громко сморкаясь в свой клетчатый носовой платок. – То, что генерал Ли капитулировал после битвы при Аппоматтоксе – это была, конечно, новость. Но, если бы он, признав своё поражение, сбрил бороду и надел чистые кальсоны – это была бы сенсация!».