Читать «Тонкая нить предназначения» онлайн - страница 13

Вдох-выдох… Последний сгусток боли вышел из ее тела, как заноза, и Олеся, вытерев отяжелевшей и непослушной от усталости ладонью пот со лба, слабо улыбнулась. Получилось. Теперь боль не вернется еще сутки-двое. Девушка машинально потерла правую ладонь, на которой еще слегка зудел шрам в виде скобки, и пошевелила пальцами ног под одеялом: как приятно чувствовать, что тело подчиняется ей, а не боли. Что оно ей вообще подчиняется. Олеся взяла с тумбочки мобильный и посмотрела на часы: почти четыре. А затем, бросив взгляд на прикрытую дверь, словно желая убедиться, что за ней не подглядывают, вышла с телефона в Интернет и набрала знакомый адрес. Легкий вздох разочарования вырвался из груди, когда она убедилась в отсутствии сообщений. Ответа она ожидала уже два дня и, судя по всему, напрасно. Тогда она вошла на форум и прочитала все последние публикации, не столько интересуясь их содержанием, сколько желая узнать, не оставил ли комментариев человек, с которым ей необходимо было поговорить. В последний раз на сайте он был вчера, значит, ее сообщение не мог не увидеть. Почему-то ей казалось, что он тут же заинтересуется темой, но, однако, выходило, что нет. Олеся вздохнула и вышла из Интернета. Вернув телефон на тумбочку, она тихонько выдвинула ящик и взяла лежавшую поверх упаковок с лекарствами «общую» тетрадь, чьи замусоленные картонные корочки для сохранности она вставила в дерматиновую обложку. Когда-то эту тетрадь – свой дневник – она тщательно прятала, а сейчас, наоборот, держала под рукой, надеясь с помощью ее восстановить подзабытые подробности.

«…Сегодня на завтрак опять была манная каша с комками. Ненавижу! Зато дали булку вместо бутерброда с маслом. Петров опять толкнул меня. Ира С. говорит, что я ему нравлюсь. Дурак какой-то!..» – прочитала Олеся первый абзац наугад открытой страницы. До сих пор, хоть прошло шестнадцать лет, помнила она и Петрова, и ту склизкую комковатую кашу, которую сложно было проглотить: горло, протестуя против ненавистного блюда, будто сжималось, и каша лезла обратно. Олеся помнила, как держала ее долго во рту перед тем, как проглотить, и от отвращения на глаза наворачивались слезы. А вот Петров, наоборот, казенную комковатую манку наворачивал за обе щеки, тугие и румяные, как яблоки. Он вообще любил поесть, сметал все, что давали, и еще выпрашивал добавки. А если не получал, то клянчил у других детей недоеденное. Олеся с удовольствием отдавала бы ему свою порцию, если бы воспитательница строго за этим не следила.