Читать «Сорок утренников (сборник)» онлайн - страница 74

В вестибюле бывшего училища Кирину бригаду встретила Юлия Францевна. Глубокое декольте обнажало сухие ключицы.

— Я рада, девочки, что вы не забыли обо мне, — сказала она, — Валера передал мне ваше приглашение, мерси.

— Только ее нам не хватало! — шепнула Жуковская. — Рядом с ней мы выглядим просто школьницами! — напомаженные губы Верочки напоминали два алых лепестка, сложенные сердечком.

Казавшийся прежде таким огромным актовый зал училища, ставшего теперь госпиталем, вместил лишь половину зрителей. Остальные толпились в дверях, сидели на подоконниках и на полу перед сценой, плотно забили проходы. На беду, в самом начале концерта погасло электричество. Проворные нянечки принесли керосиновые лампы и установили на авансцене перед самым носом музыкантов. Их громадные, уродливые тени принялись кривляться на потолке, шевеля длинными, паукообразными щупальцами. Потом у Петровой на контрабасе лопнула струна, а растрепа Конько призналась, что забыла дома канифоль. Близорукая Людочка Лишанская постеснялась надеть очки и не видела нот. Верочка с первых минут растерялась под слишком пристальным взглядом молоденького лейтенанта, безбожно врала и путала других. Бедная Юлия Францевна прилагала отчаянные усилия, чтобы спасти положение.

— Си-бемоль, Люда, си-бемоль! Позор! Нельзя, девочка, выходить на сцену без репетиций. Надо уважать слушателя, даже если он не в силах отличить Баха от Бетховена…

Сольные номера прошли удачней у всех, кроме Верочки Жуковской: как-то незаметно молодой лейтенант переместился за кулисы и, стоя там, продолжал еще больше смущать Верочку.

Однако слушатели оказались великодушны. Едва прозвучали последние аккорды, зал принялся громко аплодировать. Потом начались заказы. Один просил исполнить на прощанье его любимую «По улице мостовой», другой — «Катюшу», третий — «Любушку», человек десять дружно требовали «Синий платочек», а Верочкин лейтенант с томной улыбкой попросил исполнить «Жди меня»…

— Объясните им, — сказала Юлия Францевна, — что эти мелодии мы исполнить не можем. Виолончель и скрипка созданы для другой, серьезной музыки.

— Я не могу им так ответить, — еще тише сказала Кира, — мы должны все исполнить.

С того момента, когда она впервые вошла в зал, глаза ее оставались прикованными к людям в больничных рубашках и полосатых пижамах, к забинтованным головам, к безруким и безногим, к тем, кто сидел, стоял вдоль стен и лежал на носилках. Особенно к ним… Носилки стояли возле самой сцены. Играя, Кира мельком взглядывала на лица. Усатые и безусые, мертвенно-бледные и загорелые до черноты, они все чем-то напоминали Бориса. Когда в зал внесли на носилках последнего, с забинтованной головой, Кирино сердце забилось.

— Мы не должны им отказывать, — повторила она.

Юлия Францевна зябко повела плечами.

— Мне самой неприятно, но что поделаешь!

А зал требовал, просил, умолял. Какой-то командир, по-своему растолковав растерянность артистов, вышел на сцену и поднял руку, дожидаясь, когда умолкнет шум.