Читать «Мадам Флёр» онлайн - страница 36

Он сделал паузу и продолжил:

– И мой отец был таким же. В пятьдесят лет мужчина более опасен, чем во всяком другом возрасте, ибо обладает дорогостоящим опытом и часто состоянием. Отец имел в распоряжении и то, и другое, и познавал жизнь во всем ее многообразии. У него вот принципы менялись сообразно обстоятельствам, в зависимости от географических широт. То, что в Европе вызывает восторг, в Азии карается. То, что в Париже считают пороком, за Азорскими островами признается необходимостью. Нет на земле ничего прочного, есть только условности, и в каждой стране они различны. Для того, кто волей-неволей примерялся ко всем общественным меркам, всяческие наши нравственные правила и убеждения – пустые слова. Незыблемо лишь одно-единственное чувство, вложенное в нас самой природой: инстинкт самосохранения. В государствах европейской цивилизации этот инстинкт именуется личным интересом. Итак, если вы лично заинтересованы в своей жизни, вы не можете оставаться в стороне от всего этого и избираете путь – но какой? Бальзак, которого мы уже вспоминали сегодня, писал, что одни только безумцы да больные люди могут находить свое счастье в том, чтобы убивать все вечера за картами в надежде выиграть несколько су. Только дураки могут тратить время на размышления о самых обыденных делах – возляжет ли такая-то дама на диван одна или в приятном обществе и чего у нее больше: крови или лимфы, темперамента или добродетели? Только простофили могут воображать, что они приносят пользу ближнему, занимаясь установлением принципов политики, чтобы управлять событиями, которые никогда нельзя предвидеть. Только олухам приятно болтать об актерах и повторять их остроты, каждый день кружиться на прогулках, как звери в клетках, разве лишь на пространстве чуть побольше; рядиться ради других, задавать пиры ради других, похваляться чистокровной лошадью или новомодной коляской, которую посчастливилось купить на целых три дня раньше, чем соседу. Вот вам вся жизнь наших парижан, вся она укладывается в эти несколько фраз. Верно? Я этого и не отрицаю. Но взгляните на существование человека с той высоты, на какую им не подняться. В чем счастье? Это или сильные волнения, подтачивающие нашу жизнь, или размеренные занятия, которые превращают ее в некое подобие хорошо отрегулированного английского механизма. Выше этого счастья стоит так называемая «благородная» любознательность, стремление проникнуть в тайны природы и добиться известных результатов, воспроизводя ее явления. Вот вам в двух словах искусство и наука, страсть и спокойствие. Верно? Так вот, все человеческие страсти, распаленные столкновением интересов в нынешнем нашем обществе, проходят передо мною, и я произвожу им смотр – а затем выбираю те, что мне более по вкусу. И нет в них ничего порочного, а есть только бесконечное познание самого себя и мира вокруг, и это вдохновляет так, что утром просыпаешься с интересом.