Читать «Неуютная ферма» онлайн - страница 32

– Да, оно и заметно, но мне все же хотелось бы их выстирать. Может быть, попросить Адама?

– Адама? Его дряхлым рукам такое не по силам. Их могла бы постирать Мириам, наша наемная прислуга, но…

Ее взгляд снова устремился к окну, за которым моросил косой дождик.

Флора посмотрела туда же. Юдифь глядела на ветхую лачугу за Крапивным полем, почти упиравшуюся в ограду скотного двора. Оттуда неслись надрывные женские крики.

Флора вопросительно приподняла брови.

Юдифь кивнула из-под полуприкрытых век. Медленная волна жаркого багрового румянца заливала ее щеки и грудь.

– Наемная прислуга рожает, – хрипло прошептала она.

– Как… одна? Без врача? В той жалкой лачуге? – озабоченно спросила Флора. – Не надо ли послать Адама в Воплинг за доктором или кем там еще?

Юдифь взметнула руку тем же движением раненого зверя, будто воздвигая преграду между собою и миром живых. Лицо ее было серым.

– Такие твари родят, как кошки под забором… да ей и не впервой.

– Бедная, – сочувственно проговорила Флора.

– Это уже четвертый, – грубо прошептала Юдифь. – Всякий год, как живохлебка пышными гроздьями повиснет на плетнях… снова одно и то же. Мы, женщины, ничего не можем сделать против природы.

«Так уж и ничего?» – с досадой подумала Флора, но вслух своего мнения не высказала, а лишь сокрушенно покачала головой, как положено в таких случаях.

– Значит, к ней обращаться бессмысленно, – заметила она огорченно.

– К кому обращаться бессмысленно? – спросила Юдифь после некоторого молчания. Она говорила как в трансе. Лицо ее было мертвенно-серым.

– К Мириам. Она же не сможет стирать шторы сразу после родов.

– Завтра она уже будет на ногах. Такие твари, они как кошки, – равнодушно проговорила Юдифь.

Казалось, гложущий гнет тоски не оставляет ей сил для гнева, однако в полуприкрытых глазах на долю секунды вспыхнул змеиный огонек презрения. Взгляд замер на фотографии Сифа. Тот стоял в середине команды Пивтаунского футбольного клуба, и его тело, лоснящееся наглым мужским самодовольством, словно насмехалось над короткой спортивной одеждой. С тем же успехом он мог быть обнажен, как его мускулистая шея, торчащая из ворота фуфайки прямо и дерзко, словно мужской орган цветка.

«Немного толстоват, но очень хорош собой, – подумала Флора. – Вряд ли он теперь играет в футбол – наверное, кохопутит вместо этого».

– Да, – внезапно прошептала Юдифь, – только погляди на него. Позор нашей семьи! Проклят будь день, когда я породила его на свет, и молоко, которое он сосал из моей груди, и бойкий язык, что дал ему Бог на погибель несчастным женщинам.

Она встала и обратила взор на мелко накрапывающий дождь.

**Крики, доносившиеся из лачуги, смолкли. Обессиленная тишина, исполненная пугающей слабости, которая следует за изнурительным трудом, миазмами клубилась в затхлом воздухе скотного двора. Все вокруг – ссутуленные холмы за пеленой мороси, размокшие поля с острыми зубцами кремней, голый терновник, куржавый от грубой ласки ветров, бескрайние луга, по которым змеилась вялая речушка, – словно замкнулось в себе. Их немой глас как будто говорил: «Смирись». Разгадки нет, остается лишь принять, что мы обессиленно возвращаемся, час за часом и минута за минутой, во всепрощающую и всепонимающую изначальную слизь.