Читать «Салтыков. Семи царей слуга» онлайн - страница 240

— Никаких отговорок не принимайте, — наказывал рассыльным. — Петру Дмитриевичу персонально передайте мою нижайшую просьбу прибыть. Я знаю, он болен. Но пусть прибудет через «не могу».

Так 28 сентября 1771 года в Московском Сенате началось заседание в присутствии графа Орлова. Помимо Салтыкова, в Сенат прибыли Рожнов, Похвиснев, Всеволжский и вновь назначенный сенатор Волков. Приехал с перевязанной головой и Еропкин.

— Спасибо, брат, — тихо поблагодарил его Салтыков, — а то ведь стыд головушке было бы, не явись наш герой.

Присутствовали также губернатор Юшков и обер-полицмейстер Бахметев.

— Дмитрий Васильевич, — обратился Орлов к Волкову, — зачтите, пожалуйста, указ ее величества.

Волков встал, развернул грамоту с государевой печатью и, откашлявшись, начал почти торжественно:

— Видя прежалостное состояние нашего города Москвы…

В Сенате стало тихо, словно никого и не было там. Дойдя до последнего абзаца, Волков повысил голос, в котором зазвучала почти угроза:

— …Запрещаем всем и каждому сделать препятствие и помешательство как ему, так и тому, что от него поведено будет, ибо он, зная нашу волю, которая в том состоит, чтобы прекратить, колико смертных сил достанет, погибель рода человеческого, имеет в том поступать с полною властию и без препоны.

Закончив чтение, Волков с благоговением положил указ императрицы на стол и сел на свое место.

— Ну что, господа, — заговорил Орлов, — мои полномочия вы слышали, и я надеюсь, что никто из вас не усомнится в них в продолжении нашей совместной работы по уничтожению следов чумы и по наведению порядка в Первопрестольной.

Сенаторы кивали головами, заранее соглашаясь со всем, что прикажет фаворит.

— Я считаю, — продолжал граф, — что главнейшее несчастье Москвы состоит в паническом страхе, охватившем как высшие, так и низшие слои жителей, откуда проистек беспорядок и недостаток распорядительности…

Последние слова произнесены явно в адрес генерал-губернатора, хотя Орлов и не назвал его фамилии.

— …Кроме того, надо еще посмотреть, чума это или нет. Например, я листал доклад доктора Кульмана, где он пишет, что при осмотре в Симоновом монастыре он утвердился в прежнем мнении о несуществовании моровой язвы, ибо ни на умерших, ни на живых, кроме пятен, не находил никаких знаков моровой язвы. Он пишет, что это горячка с пятнами злейшего рода. Что вы на это скажете, господа?

Сенаторы переглянулись в удивлении, пожали плечами.

— Ваше сиятельство, — заговорил тихо Салтыков, — это мнение одного лишь Кульмана. Все остальные доктора, а их более дюжины, тверды во мнении, что это чума, а лекари Граве и Ореус имели с ней встречу в Молдавии. Так что, я думаю, вас просто ввели в заблуждение, граф.

— Ну что ж, чума так чума, — легко согласился Орлов. — Тем лучше.

Последние слова скорее он адресовал себе, не Сенату: «Тем лучше… победа над ней более славна будет, чем над какой-то там горячкой».

— Господа, я полагаю, мы должны в первую очередь истребить в Москве праздность — всякого зла виновницу. Поэтому все здоровые люди должны работать, трудиться. Для этого я предлагаю увеличить высоту Камер-коллежского вала, углубляя сам ров. Какова его длина?