Читать «Бедный Енох» онлайн - страница 242

Первым делом, обязательно — теплые носки, даже несколько. Так как стираной у меня оказывается всего одна пара, а еще две — в весьма пахучем состоянии, зажав нос я кладу их в полиэтиленовый пакет и плотно завязываю на узел — чтоб не пахло.

То же самое с бритвами. Все что есть — это уже пользованные, и все они мокрые в ванной. Поскребя себя по щекам определяю, какая из них поострей — и кладу в еще один полиэтиленовый пакет.

Тоже самое происходит с нестиранным термокостюмом (его я обнюхиваю в интимных местах и в подмышках), трусами и двумя майками. Из них лишь трусы — свежие, одни даже слишком, аж влажные, и тоже с майками — чистая лишь одна из двух.

Собрав все эти вещи я пакую их в старый рюкзак с одной оторванной лямкой, которую крепко привязываю узлом к другому оторванному концу.

Ну все. Я, вроде, готов.

* * *

Я сажусь перед телевизором в гостиной комнате, и под мерный и нудный перетреск кажущихся мне странными новостей засыпаю, но вскоре, как мне показалось, едва я уснул, мне звонит Павлов, сообщая, как он говорит, «очень неприятные новости», будто мне до них есть дело.

Так вот, Пашкевич, оказывается, как говорит Андрей — гнида, обманул нас, перенеся свою дурацкую пресс-конференцию на сутки вперед. Так что все, она уже состоялась, и предотвратить ее невозможно.

С другой стороны, из-за всех этих изменений на конференцию собрались всего две телевизионные иностранные группы, об одной из которых точно известно что давать в эфир пресс-конференцию Пашкевича она не будет.

— Вы подсуетились? — перебил я словесный поток Павлова.

— В том-то и дело! Нет! — Павлов, кажется, стал срываться на крик — что же там такое он мог сообщить, что эти ребята даже не стали запускать это в новостях?

Я не понимаю:

— Но это же именно то, что нам и нужно?

— Думаешь? А если это просто информация, которую они не будут разглашать, но передадут в свою разведку? Они не запустят ее именно потому, что испугались, будто их правительство потом накажет за разглашение чего-то важного?

После этого Андрей некоторое время сетует на «суку» — информатора, который вовремя не сообщил нам о произошедших изменениях.

Итак, Пашкевич сообщил нечто иностранным телевизионщикам, что они в свою очередь посчитали излишним оглашать.

— Ну а как вторая телевизионная группа? — спросил я — что с ней?

— Неизвестно. Они сейчас в Тыбы-Э-Лысы, судя по докладам наших информаторов — готовят материал к эфиру. Помешать им мы не можем. Остается уповать только на то, что этот телевизионный английский канал считается «желтым» до мозга костей, так что им никто не поверит, и все это будет восприниматься как очередная попытка с их стороны раздуть сенсацию на пустом месте!

* * *

Не далее как через полтора часа мы вновь встречаемся с Павловым — уже на летном поле, рядом с легким реактивным самолетом на восемь пассажиров:

— Что сказал Сумрачный? — спросил я Андрея, только поздоровавшись — если это, конечно, не гостайна.

— Сумрачный в связи с этими всеми пертрубациями велел нам срочно выдвигаться, ловить этого подонка, и, как он сказал, особо не церемониться с ним, если Пашкевич будет жив, но нетранспортабелен — допросить, хоть с применением крайних средств допроса, потом шлепнуть — и домой. Если совсем будет все плохо — просто шлепнуть. Это приказ. Сдохни, но Пашкевича либо доставь в Москву, либо шлепни. Но лучше все-таки прежде выудить из него все, что он знает…