Читать «Как благополучие сберечь и упрочить» онлайн - страница 62

Для сбережения в пути

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Стоит крест придорожный, Кто к тому кресту подъедет или подойдет, Тот в пути-дороге спасенье найдет. Ангел-хранитель крылом укроет, Святой водой путь от крови отмоет, На свои святые руки возьмет, От беды в пути отведет. Ключ. Замок. Язык. Аминь. Аминь. Аминь.

Чтобы прижиться на новом месте

 Из письма:

«Пишу Вам письмо и реву белугой. У меня такое состояние, что если бы не мои детки, то я, не задумываясь, залезла бы в петлю. Полгода назад мы решили всей семьей уехать из города в деревню. Это были вынужденные меры. Семья наша многодетная, но работы у нас, как и в любых городах России, нет, так как давно уже ликвидированы все фабрики и заводы, люди держатся за счет торговли вещами и едой, да и то всех мелких торгашей вытесняют крупные супермаркеты и магазины. Решиться сорваться с насиженного места было непросто, мы ведь никогда прежде не жили в деревне, на земле. Но чтобы выжить и прокормить большую семью, мы хотели выращивать собственные овощи, ягоды и фрукты, да и скотину растить, чтобы было свое мясо, молоко и масло. Выезжая из квартиры навсегда, я боялась оглянуться, так мне было тяжело, ведь эту квартиру когда-то заработали наши родители. В ней я родилась, выросла и родила своих любимых детей. Но при ценах на жилье и питание, при ценах на тепло и электричество наши детки не видали даже яблок, не говоря уже о колбасе и тортах. Дом, который мы купили в обмен на проданную квартиру, был не вполне новый, но вроде теплый и прочный. Я занялась наведением порядка, а мой муж и старшие дети – землей. Все они вскопали, сожгли сорняки и убрали мусор и стали готовить огород под посадку семян. Первое время мы все ужасно уставали, только ложились спать – и все, сразу же засыпали мертвым сном. Я утешала детей и мужа, говорила, что весь этот аврал временный. Вот наведем порядок в доме и во дворе, посадим картошку, капусту и все нужные овощи и будем жить-поживать припеваючи – в тепле, на природе, в ожидании урожая.

Я искренне на это надеялась, мечтала, что все у нас будет хорошо, но не учла одного – звериной злобы людей! Я ведь не маленькая и хорошо понимаю, что новых, пришлых людей не жалуют. Всегда такое бывает, даже в рабочем коллективе, даже в школе – новеньких гнобят, ставят их на место, а потом привыкают к ним, и снова все идет своим чередом. То, что нас невзлюбили, было видно с первой же минуты. Мы разгружали с машины мебель и вещи, а проходившие мимо люди шипели: „Понаехала тут голытьба! Вон сколько архаровцев привезли! Не семья, а цыганский табор. Нарожали нищету и к нам прикатили, а на хрена вы нам тут нужны?" И все это было сказано неприкрыто и откровенно в глаза. Как же неприятно было это слушать!

Я, чтобы сгладить это впечатление и успокоить детей от такого приема, смеялась и говорила: „Не обижайтесь на них, они же не знают, какие вы у меня хорошие. Может, люди боятся, что вы будете шалить, лазить по их огородам. А мы, наоборот, покажем им, что мы не воры, что мы добрые люди, и нас обязательно полюбят!" Но все вышло иначе, детей наших обзывали голодранцами из-за того, что их так много и одевали мы их по-простому. Нас во всем бойкотировали, как врагов, даже в школе учителя без конца к ним придирались. До сих пор не знаю, многие или кто-то один из села постоянно нам пакостят. То подкинут в огород дохлую кошку, то насыплют разбитого стекла. Забор сломали, калитку вымазали дерьмом, и еще было очень много всякого плохого. Подбрасывают в почтовый ящик письма: „Оккупанты, прочь из нашего села!“ Сегодня моего сына Мишу вновь избили местные ребятишки. Когда я говорю об этом с учителем, она отвечает: „Ну что я могу сделать, вы просто у нас не прижились!“ И это все вместо того, чтобы поговорить с теми, кто его бьет. Наталья Ивановна, я понимаю, что Вы от меня очень далеко, но все же я Вас очень прошу, научите меня молитве, которая нам поможет. С уважением и надеждой, многодетная мать».