Читать «Сиреневый Кристалл» онлайн - страница 20

В тот вечер Юсгор читал мне не только легенду, но и выдержки из принесенных им древних паутоанских летописей, священных книг и свитков. Читал, комментировал, дополнял, и в его рассказе оживали картины той легендарной ночи, когда древний герой Паутоо, движимый великой любовью, низверг божество. Слушая Юсгора, я представлял, как молнии ударяют в кусок камня, отвалившийся от идола, и камни начинают расти. Как бесформенная, легкая, шевелящаяся масса приближается к отважным влюбленным. Рокомо не покидает любимую. В своих объятиях он охраняет ее от надвигающегося бедствия, но все напрасно. Разъяренная пена быстро подползает к ним и, едва прикоснувшись, убивает.

Я смотрел на Юсгора и представлял его на месте красивого и сильного Рокомо, видел, как он, тоже сын паутоанского народа, гордо и смело защищает любимую от разбушевавшейся стихии. Да, казалось, Юсгор сам был в ту грозную ночь в таинственном храме — так живо он описал случившееся сотни лет назад.

— Представляете, Алеша, — продолжал Юсгор, — вдруг наступает тишина и, быть может, в ней предсмертный крик Рокомо и Лавумы. Старый жрец, услышав крик, увидев поверженного бога, падает ниц перед курящимся фимиамом и уже больше не в силах отойти от курильницы. Сквозь причудливую дымку он видит, как застыли Рокомо и Лавума, как подползает к деревьям растущее божество и деревья каменеют. Все заполняется движущейся массой, которая в отсветах зарниц и пламени жертвенника кажется то фиолетовой, то огненно-красной. Всюду возникают струи живого вещества, и только в том месте, где курится фимиам, где стелется благовонный дымок, нет всеподавляющего чудища. Наступает утро. Быстро светает. И когда из-за океана показывается краешек солнца, к святилищу осмеливаются подойти уцелевшие жрецы. Они видят разбитого идола, окаменевшую рощу, застывших, как статуи, двух молодых людей. Серо-зеленая с розоватыми от восходящего солнца бликами масса покрывает уже всю площадку перед храмом, и только у жертвенника, где верховный жрец все время поддерживал огонь, площадка остается чистой. Вы понимаете, Алеша, уже тогда, в те времена, человеческий разум встретился один на один с неведомой силой и победил!

Слишком много впечатлений сразу. Я не мог разобраться во всем, что так внезапно предложил мне Юсгор. Я не был скептиком, но все же… Легенда, славословящая древних богов, мифические герои и карающее божество. Непривычно, уж очень нереально. Было соблазнительно, конечно, связать воедино находку нетленной ткани с мифом о Веке Созидания, но… Не увлекается ли Юсгор? Я припомнил все, что знал о нем, и сразу же подумал о его «жреческом» прошлом. А может быть, в нем каким-то причудливым способом сочетаются воззрения материалиста с мистическими представлениями паутоанских жрецов? Неужели неискоренимо впиталось в него жреческое учение, сказались все же годы, проведенные в школе храма Буатоо?

— Легенд, Юсгор, на свете немало, — начал я осторожно, — во многих из них ученые старались увидеть реалистическое начало, но вы ведь знаете, сколь часто эти попытки заканчивались неудачей. Все это впечатляет, разумеется, особенно когда вы так красочно описываете эти давние события… Вы художник, Юсгор, в вашем рассказе с такой убежденностью прозвучали слова об окаменевших Рокомо и Лавуме, о разгневанном божестве, о быстрорастущей серовато-зеленой массе, бушующей в отблесках восхода. Вы даже знаете, какого она была цвета! Можно подумать, будто вы и впрямь верите во все это?