Читать «Приключения знаменитых первопроходцев. Северный полюс» онлайн - страница 8

Неласковый климат едва знакомого нового региона несколько охладил пыл трезвомыслящих практичных голландцев. И все-таки на следующий, 1596 год, на этот раз уже в мае, вновь два корабля под командованием Баренца вышли в путь с твердым намерением попытаться пройти по более высоким широтам.

Это необыкновенно отважное путешествие внушает восхищение. Корабли одним броском преодолели огромное расстояние до восьмидесятой параллели, почти не отклоняясь от меридиана Амстердама! Они обнаружили скопление островов, покрытых остриями пиков и ледниками, — то был Шпицберген!

Капитан второго судна Ян Рип предложил идти на восток прямо по этой высокой широте, но Баренц нашел более надежным спуститься на юго-восток к Новой Земле. Эта часть пути также прошла благополучно, и голландцы вскоре опознали мыс Нассау и пошли дальше на восток. Но тут поднялись ледяные восточные и северо-восточные ветры, которые несли целые горы льда и не позволили идти дальше. Окруженная со всех сторон льдами, угрожавшими раздавить корабль, экспедиция не смогла даже повернуть обратно. Пришлось решиться на зимовку в этом унылом краю, самую жестокую, какую только можно представить. Что Баренц и его экипаж претерпели от мороза и различных болезней в течение следующих десяти с половиной месяцев, превосходит всякое воображение, а история навигации не знает ничего более мрачного. На берегах Новой Земли, в заливе, названном голландцами Ледяной Гаванью, они провели ужасную зиму; нельзя не восхититься веселым нравом, дисциплиной и самообладанием неунывавших моряков, построивших дом из плавника, принесенного течениями, и корабельных досок. Койки расположили вдоль внутренних стен жилища, а бочку превратили в ванну. Снег нисколько не мешал зимовщикам; наоборот, сугробы, наметенные бешеными метелями даже поверх крыши, защищали от потери тепла.

Когда появление солнца обозначило наконец измученным морякам час освобождения, оказалось, что судно наполовину разломано давлением льдов и не подлежит ремонту. Пришлось его бросить и на двух беспалубных баркасах пуститься по волнам бурного моря, покрытого плавучими льдинами. Баренц не дожил до счастливого дня возвращения на любимую родину. Он слабел с каждым днем, но при этом нисколько не берегся, и ничто не говорило о близости фатальной развязки. Только сам Баренц чувствовал приближение смерти. Некоторое время спустя после начала скорбного пути по морю, получившему впоследствии его имя, Баренц, услышав, что один из матросов очень плох, сказал: «Кажется, и я долго не протяну». Один из его товарищей, историограф путешествия, Геррит Де Фер, добавляет: «Никто и не думал, что Виллем Баренц настолько болен; мы беседовали, рассматривая нарисованную мной небольшую карту нашего путешествия, и высказывали различные предложения. Затем Баренц сложил карту и сказал: “Геррит, дай мне попить!” Он выпил и вдруг почувствовал дикую слабость; глаза его закатились, и он умер настолько внезапно, что мы даже не успели позвать капитана, находившегося в другой шлюпке».