Читать «Олепинские пруды (сборник)» онлайн - страница 213
Владимир Алексеевич Солоухин
Существует еще и такой литературный образ собирателя трав. Раскрываю том Алексея Константиновича Толстого:
Вот я и говорю: ну какой можно было представить себе размах знахарского дела, если он ходит по полю, срывает по листочку и кладет в мешок? Пусть хоть и осьминный мешок (что мало вероятно, исходя из нарисованного поэтом образа, легче вообразить небольшую суму через плечо), все равно, много ли натолкаешь травы в мешок?
Я никак не мог освободиться от этих масштабов, когда один молодой журналист (не буду говорить где, около какого большого города) повез меня к настоящей — будто бы знахарке, с которой будто бы он, Сергей, хорошо знаком. Воображались мне избушка, землянка, сума через плечо, старуха с клюкой, с носом, врастающим в подбородок, и седыми космами, но не вязалось с воображаемыми картинками уже одно то, что ехали к знахарке на такси.
— Отшельница? Хижина? — пытался расспрашивать я. Но чем больше Сергей рассказывал о Митрофанихе (фамилия ее, допустим, что Митрофанова), тем настойчивее внедрялось в мое сознание слово «усадьба».
— Странно, что к знахарке на такси, не так ли?
— Что тут странного? Она и сама в летнее горячее время, когда для сбора трав дорог каждый день, нанимает такси.
— ???
— Ну да. Заключает договор с таксомоторным парком на все лето. Утром ежедневно ей присылают машину.
— Но ведь это же…
— Насчет денег, что ли? Тридцать рублей в день, — и спокойно добавил, как о незаслуживающем внимания: — Деньги у нее есть.
О, нестеровский старичок, вылезающий из темной землянки, о, государь Пантелей, обрывающий по листику и кладущий оные листики в суму: снился ли вам подобный размах? Небось такси не простаивает, ежели тридцатка-то в день. Надо, наверно, эту тридцатку на худой конец оправдать. И еще один мотив: техника двадцатого века на службе у знахарки! И ехали мы отнюдь не в лесные дебри, а в благоустроенный поселок поблизости большого города.