Читать «Ленин и Инесса Арманд» онлайн - страница 219

В одной из последующих статей Крупская вообще призывала пионеров «укрепить товарищескую связь между мальчиками и девочками». Когда читаешь ей написанное, создается стойкое впечатление, что Надя в гимназии была совершеннейшим «синим чулком» и что Ильич был ее первой и последней любовью. Впрочем, может быть, тут сказался общий марксистский и советский ханжеский стиль, когда вопросы пола и любви стыдливо отодвигались на задний план, дабы не отвлекать массы от классовой борьбы?

Крупская также учила ребят бдительности, призывала не верить слухам, что распускали враги. В 1932 году в статье «Научимся работать по-настоящему, по-ленински» она убеждала: «Сейчас те, кому хорошо жилось при царской власти, которые хотят, чтобы вернулась власть помещиков и капиталистов, чтобы зажать в кулак покрепче рабочих и трудящиеся массы крестьянства, колхозников, стараются всячески вредить соцстроительству, пользуются темнотой, которой еще много в деревне, чтобы пускать всякие злые и вредные слухи, настраивать темных людей против власти. Но, чтобы бороться с ними, надо самим очень хорошо разбираться во всем».

Это писалось в период насильственной коллективизации, массовых депортаций «кулаков и подкулачников», голода в советской деревне. По сути призыв Крупской звучал издевательски. Для того, чтобы не верить «злым и враждебным слухам», необходимо было не много знать, а многого не знать. Об этом незнании и заботилась советская пропаганда, скрывая неприглядную правду о голоде и репрессиях от страны и мира. Новоиспеченные же колхозники, надо думать, жизнь при царе вспоминали с ностальгическими слезами как почти прекрасное время: тогда приходилось голодать, но все же не так капитально, как при Советах. Да и по числу расстрелянных и сосланных Николай II, революционерами прозванный Кровавым, и Столыпин с Лениным и Сталиным не могли соревноваться.

Конец Крупской, как и Арманд, как и Ленина, пришел внезапно. Надежда Константиновна страдала базедовой болезнью, пошаливало сердце, была масса других мелких и не очень мелких недугов, однако в те февральские дни 1939 года, когда она готовилась отпраздновать свое 70-летие, ничто не предвещало беды. Вот что вспоминала Вера Рудольфовна Менжинская, сестра покойного главы ОГПУ: «Еще 23 февраля Надежда Константиновна вспоминала в Совнаркоме, отстаивала столь близкие ее сердцу, столь дорогие ей детские сады, детские дома. Она устала, но была радостно возбуждена тем, что ей удалось достигнуть желанного результата. После Совнаркома Надежда Константиновна поехала отдохнуть в Архангельское… Туда неожиданно для Надежды Константиновны съехались поздравить ее старые друзья, товарищи по партийной работе. Начинаются воспоминания, все говорят… Надежда Константиновна говорит и сама, дополняет те или иные воспоминания. В восьмом часу вечера она уходит к себе, почувствовав себя нехорошо, но не говоря об этом никому из присутствующих, чтобы не нарушить общего радостного настроения».