Читать «Двадцатое июля» онлайн - страница 7

— Образование?

— Семь классов.

— Семейное положение?

— Холост.

Следователь прихлопнул ладонью муху и брезгливо стряхнул ее на пол.

— Чем занимались до войны?

— Работал по хозяйственной части. На складе.

— Каком именно?

— На складе исподнего белья, прошу прощения за подробности. При Васильковском управлении райторга.

— Воровали, значит?

— Никак нет. Работал честно, за что был даже награжден почетной грамотой.

— А я говорю: воровал!.. Как оказался в городе?

— Получил тяжелое ранение. Лежал в госпитале. Вон же документ перед вами. Отпуск у меня…

— К какой партии принадлежите?

— Беспартийный.

— Имя жены?

— Холост.

— Год вступления в партию?

— Беспартийный.

— Воинская специальность?

— Пехота. Пулеметный расчет.

— Любимая еда?

— Борщ.

— Украинский?

— А что, есть казахский борщ?

— Вопросы задаю я. Отец посещал церковь?

— Да.

— В каком госпитале проходили лечение?

— Эшелон А-47.

— В каком полку проходили службу?..

Курков устало отвечал на одни и те же вопросы. «Допросы» шли каждый день по пять-шесть часов. Если делал ошибку в ответе, добавлялись два часа дополнительно. Потом тридцать минут на обед, двадцатиминутный отдых и — к стенду. А там — стрельба из разных видов оружия: автомат, пистолет, наган, бердан, самострел… Потом — метание ножей, топоров, вилок. Потом — борьба, бокс…

А утром снова:

— Фамилия, имя, отчество?

— Курков Александр Петрович…

— Курков, о чем задумались? — офицер положил на стол пачку сигарет, зажигалку. Встал, потянулся.

— О превратностях жизни.

— В смысле?

— В том смысле, что я еле сбежал из Совдепии, а теперь усиленно готовлюсь туда вернуться.

— Боитесь?

— Нет. Какая разница, где подыхать?!

— С такими настроениями вас могут не допустить к заданию.

— Значит, дольше проживу.

Офицер прикурил, глубоко втянул дым в себя, а потом тутой струей выпустил его через ноздри. Курков усмехнулся:

— Вы курите прямо как у нас.

— А что еще я делаю как у вас?

— Многое. Вот только в вопросах допускаете иногда ошибки.

— Например?

— Вы спросили, к какой партии я принадлежу. У нас так не говорят. У нас бы спросили коротко: партийность?

— Учту. Кстати, почему вы решили, что вас отправят в Совдепию?

— А куда еще меня могут послать?

— Логично. Хорошо, предположим, вы вернулись в Россию. Что вас там ожидает в случае ареста?

Русский усмехнулся:

— В лучшем случае тюрьма. Но этого не произойдет. Вот если б поймали за прошлые дела, тогда — да. Вы же, как я понимаю, готовите меня к диверсионной деятельности. А за это везде — «вышка».

— Вы имеете в виду расстрел?

— Ну почему только расстрел? Петля, например. То есть удавка в руке сокамерника. Да или просто сапогами забьют…

Инструктор затушил окурок:

— В чем-то вы, конечно, правы. Там, — офицер неопределенно махнул рукой, — все будет зависеть только от вас. А уж выживать, как я успел понять, вы умеете. Курков, я с вами работаю три месяца. И сегодня вы впервые, как это у вас говорят, завыли…

— Заскулил.

— Верно. — Следователь протянул курево «арестованному»: — Неужели в этих словах есть отличие?

— Воют от отчаяния. Скулят от бессилия.