Читать «Падение Царьграда. Последние дни Иерусалима» онлайн - страница 201

В голове императора блеснула мысль, что, может быть, Господь просветил отуманенные умы братьев. Быть может, они поняли, что, не принимая никакого участия в защите города, они подвергали опасности не только империю, но всю христианскую церковь на Востоке. Не думая о своем достоинстве, а только радуясь раскаянию грешников, Константин встал, подошел к решетке и отворил ее.

Монахи, по обычаю, преклонили перед ним колени.

— Братья, — сказал он, — давно уже вы не делали чести являться в этот святой храм. Как василевс, я приветствую ваше возвращение под его своды и встречаю вас радушно именем Бога. Я подозреваю, что ваше появление здесь имеет какое-нибудь отношение к тем опасностям, которые грозят не только нашему городу и империи, но и святой Христовой вере. Встань кто-нибудь из вас и скажи мне, зачем вы пришли сюда в этот ночной час.

Старый монах в серой рясе встал и произнес:

— Государь, ты, конечно, знаешь древнее предание о Константинополе и святой Софии, но, прости мне, тебе, быть может, неизвестно недавнее предсказание, которое мы считаем достойным веры. Согласно этому предсказанию неверные войдут в город, но в ту минуту как они поравняются с колонной Константина Великого, с неба снизойдет ангел, вручит меч человеку низкого происхождения, который тогда будет сидеть у подножия колонны, и прикажет ему отомстить за народ Божий; тогда устрашенные турки обратятся в бегство, и их не только прогонят из Константинополя, но и оттеснят до пределов Персии. Это предсказание вполне нас успокаивает, и мы нисколько не боимся Магомета; но ты, государь, простишь нам, что мы желаем доставить честь освобождения Константинополя его вечной защитнице — Богородице. Мы пришли сюда, чтобы испросить разрешения взять Панагию из церкви Одигитрии и передать ее до утра на попечение женщин нашего города. Завтра же в полдень, по твоему разрешению, государь, они соберутся в Акрополе и понесут святую Панагию на городские стены.

Старик и монахи опустились на колени.

Из-за полумрака, царившего перед алтарем, монахи не могли рассмотреть лица императора. Оно дышало злобой и презрением. Как! Они не выказали ни малейшего раскаяния, не обнаружили желание послужить на городских стенах за святую церковь, не высказали ни слова одобрения его поступкам, и это в такую минуту, когда он хотел просить у Бога ниспослания ему сил для достойной смерти за свой народ. Он бросил на них оскорбленный взгляд, и, чтобы собраться с силами для ответа, он молча отошел шага на два и, опустившись на колени, стал молиться.

Через несколько минут он вернулся и спокойно сказал:

— Встаньте, братья, и уходите с миром. Ключарь церкви выдаст святую Панагию набожной женщине, но только помните, что если турки, привыкшие отрицать всякую добродетель в женщине, убьют хоть одну из них во время шествия с Панагией по городским стенам, то ее кровь падет не на мою голову, а на голову тех, которые вас прислали. Идите с миром…

Они удалились, и в святой Софии началась служба.