Читать «Баллада о Георге Хениге» онлайн - страница 62

Отец поставил сундучок в машину. Врач неприязненно взглянул на него.

— Ну, дед, — сказал он, — помочь? — И хотел подсадить старика.

— Нет, — ответил Георг Хениг, повернулся и, глядя на нас, спокойно проговорил: — Прощай, мила госпожа. Прощай, коллега Марин. Прощай, мили мой цар Виктор. Молимся за вас. Благодарю за все, не забивай мене, стари Хениг. Прости, если с чем огорчил. Не сердись. Прощай.

— Мы приедем к тебе в воскресенье, — сказал отец, стараясь, чтобы голос его звучал твердо.

Мать всхлипывала, вытирая глаза. Я заплакал. Врач посмотрел на нас недоумевающе.

— Он вам что, родственник?

— Нет, — ответил отец. — Друг. Просто друг.

Георг Хениг сел в машину. За ним сели санитары. Врач устроился рядом с шофером. Машина рванулась и скрылась за поворотом.

Его отвезли в дом престарелых, находившийся неподалеку от вокзала. Здесь старики оставались недолго, отсюда их направляли в разные дома престарелых по всей стране. Георг Хениг пробыл там дней десять до отъезда в село Хайредин.

Мы два раза навестили его. У входа в здание стояла деревянная скамейка. Над ней грустно склонялись голые ветки высохшего дерева. Дул ветер. Говорили, зима в этом году будет суровая. Мы сели на скамейку, дожидаясь, пока он выйдет к нам. Ждали, наверное, с полчаса. Наконец он появился, держа под мышкой скрипку. Мне показалось, он стал еще .меньше за эти дни. Не поздоровавшись, сел, непонимающе всматриваясь в наши лица.

— Дедушка Георгий, — осторожно начал отец, — ты не узнаешь нас? Коллега Марин, моя жена, царь Виктор.

Взгляд Хенига стал более осмысленным.

— Мальки цар, — пробормотал он, — учи, учи, стане большой цар!

Напрасно мы спрашивали, как он себя чувствует, не нужно ли ему чего, — старик молчал, глядя под ноги. Когда вскидывал голову, кадык у него дергался, точно мастер Хениг сглатывал слезы.

Когда мы навестили его во второй раз, дня за два до отъезда, он нас не узнал. Все так же прижимая к себе скрипку (санитарка сказала, что он не расстается с ней ни на секунду), качал головой и смотрел в землю. Лишь на миг остановил он взгляд на моем лице (в глазах его мелькнуло какое-то воспоминание), но потом они снова стали мутными и он опять понурился. Отец вырвал листок из блокнота, написал на нем наш адрес и вложил листок в карман его пиджака.

— Не забывай, дедушка Георгий, — как можно отчетливее проговорил он. — Это адрес. Адрес царя Виктора — помнишь ведь царя Виктора?

— Цар Виктор, — прошептал старик глухо.

И поплелся в дом.

В день его отъезда я сбежал из школы, на трамвае доехал до дома престарелых, но свиданий не разрешалось. Я стоял перед входом и ждал — час, а может, и два.

Наконец из подъезда стали выходить они — человек пятьдесят старых мужчин и женщин, все похожие друг на друга, все в одежде не по размеру — подарок каких-нибудь сердобольных людей, все сгорбленные, с бледными печальными лицами, все ужасающе беспомощные. Горстка человеческого несчастья.