Читать «Наш Современник, 2005 № 06» онлайн - страница 164

— Можно войти?

Ни звука.

Через секунду слышим наверху скрип половиц и голос Михаила Александровича:

— Да, да, заходите… Точно пришли. Это я люблю.

Приглашает нас сразу в столовую, где мы накануне завтракали, ели яичницу с югославской ветчиной. Переступили порог столовой, и на больших настенных часах пробило час.

Стол был уже сервирован. Мария Петровна ставила закуску. На столе солёные огурчики собственного посола, рядом свежие, на большом блюде, крупные куски жаренного в томате донского сазана. Бутылочка водки всё та же, недопитая нами. Валерий, зарекомендовавший себя более питейным человеком, чем я, сел по правую руку от Шолохова.

— Ну, Валерий, тебе доверяется эта бутылка, — обратился к нему Шолохов.

Водочные рюмки стояли только у наших приборов.

— А вы? — обратился я к Марии Петровне.

— У нас с Михаилом Александровичем сухой закон. Хотела сказать — говеем, да вспомнила, что уже пасха прошла, кажется.

Корреспонденты, то бишь мы, не отказывались. Выпили. Сазан был отличным, но жестковатым, как вся крупная рыба.

Выпили по второй, третьей… Шолохов сидел всё в той же зелёной рубашке с отложным воротником, но теперь без пиджака. Он сидел спиной к окну, выходящему на веранду, и его седые редкие волосы белым контражуром, лёгкой просвечивающей дымкой вставали над высоким, крутым, в едва видимых крапинках веснушек лбом. Обратил впервые внимание на уши — большие, породистые, как у Патриарха Алексия I, о котором мы с Шустовым делали тоже материал и погостили в его резиденции в Переделкине. Нос с горбинкой морщится. Бровей почти не видно — лёгкие вербяные пушинки над глазами. Глаза разглядел. Они серые, скорее выцветшая синь, ближе к зрачку — коричневатость. Зрачок — чёрненькая точка.

Съели на закуску по куску варёной курицы.

— Вы пейте, ребята, что-то Валерий далеко отставил бутылку, — потчевал нас Михаил Александрович.

Мария Петровна предлагает на выбор:

— У меня есть суп и лапша.

Шустов:

— Пригласили на лапшу — давайте лапшу…

Марию Петровну, по-моему, несколько смутил безапелляционный тон выбора, но это только на миг какой-то, а потом снова доброе, приветливое и очень мудрое лицо женщины, знающей мужские слабости, тем более за бутылочкой винца.

Куриная лапша оказалась очень вкусной. На второе подали жареное мясо с жареным картофелем. Мясо мягкое, так и тает во рту. На десерт — молоко.

— Пейте, своё, — угощает Мария Петровна. — Больше пейте. Теперь его некому у нас пить — дети разъехались.

А беседу за столом начал Валерий, сразу и в карьер, выспрашивая мнение Шолохова о великих мира сего: Сталине, Хрущёве. Мне казалось неудобным так прямо, в упор, говорить на подобные деликатные темы, а может быть, и хорошо. Пусть для истории останутся шолоховские мысли об этих людях.

— Вы знаете, в Америке, где я недавно был, очень жалеют, что сняли Хрущёва. Он им импонировал…

Я:

— В основном, очевидно, потому, что много ездил, показывал себя; мир увидел, что советские люди такие же, не хуже других.

Шолохов:

— Да, но он внутри развалил сельское хозяйство. Запретил по парам сеять. Почему? Он плохо разбирался в сельском хозяйстве, но учил. К нему на Украине и тогда, когда руководил ею, было плохое отношение.