Читать «Возможность выбора» онлайн - страница 350

Несколько раз Маркус спускался в гараж, плотно закрывал дверь, садился в машину и думал: а что, если завести мотор?

Время шло, и там, где был огромный сугроб и где произошло несчастье, выросла трава забвенья.

22

Маркус включил фары, темнота уже давно опустилась на окрестности. Машина, которую они днем поставили на пожухлой траве у самой обочины дороги, казалось, висела теперь в огромной черной бездне. В бескрайней мгле медленно проплывали редкие снежинки, сбившиеся в сторону от слабого света подфарников, словно никакая сила притяжения не действовала на них.

Орви стало жутко. В этом тихом и уединенном месте они были точно отрезаны от всего живого. Тусклые огни машины едва светились, словно им вот-вот предстояло погаснуть.

Непроглядная тьма как будто надвигалась с непреодолимой силой. Безбрежная черная пустота была не только перед глазами, она проникала в мозг, в сердце, ползла дальше, захватывая Орви целиком. Если бы сейчас вдруг вспыхнул свет, она нисколько не удивилась бы, увидев свои руки и ноги черными.

— Поедем назад, — боязливо прошептала Орви.

— Ладно.

Маркус охрип, как и Орви, — они долго разговаривали в холодной машине. Когда в памяти Орви всплывали иные из дней, канувших в прошлое, ей казалось, будто она кричит против ветра, хочет сообщить миру что-то очень важное, но никто не слышит ее.

Орви скрестила замерзшие пальцы, и ей почудилось, будто раздался звон льдинок.

Маркус не спешил заводить мотор. Он положил обе руки на руль и глубоко задумался. Должно быть, и у него внутри была черная пустота. Сегодня Орви с удивлением поняла, как они все-таки похожи друг на друга. Такие похожие и все-таки чужие. Может быть, сходство как раз и отталкивает людей друг от друга?

Странными казались эти эпизоды прошлого — мелькающие пунктиры ее жизни, спотыкавшиеся о пробелы в памяти и вычерчивающие круги вокруг тех точек, откуда трудно было двинуться дальше.

В одном отношении Орви за этот день поумнела: причинявшие глухую боль воспоминания надо было облечь для себя в слова, а еще лучше рассказать о них кому-то — тогда покажется, что их можно будет навсегда забыть.

Правая рука Маркуса оторвалась от руля и рывками, словно вместо руки у него был протез, стала подниматься вверх, пока не опустилась Орви на спину.

— Нет! — вскрикнула Орви.

Рука отдернулась.

Орви стало стыдно.

— Странно, — устало проговорил Маркус. — Десять лет мы спали в одной постели, а теперь ты не выносишь даже моего прикосновения.

Орви вспыхнула. Она не хотела обидеть Маркуса. Именно сегодня, сидя в этой холодной машине, она снова, впервые за долгое время, увидела в Маркусе человека. Маркус никогда не считал Орви заслуживающей откровенности. Теперь же он до конца раскрылся перед своей бывшей женой.

Где грань между любовью и ненавистью? Не следует ли вообще отбросить столь большие понятия? Может быть, стоит поговорить о терпимости и о том, что больше я так не могу, не хочу, что чаша переполнилась. Чаша чего? Какая чаша? Всякое познание неопределенно, возможно, оно больше зависит, скажем, от расположения пятен на солнце, чем от чего-то другого? Люди находят выход, существует стремление вперед и путь назад. Даже у Орви хватало житейской мудрости понять это. Говорят и о тупиках, но ведь за стеной должно же начинаться что-то новое. Вот и Маркус хотел когда-то наложить на себя руки. Был бы уже десять лет скелетом. Ни тебе женитьбы, ни развода и никаких выяснений.