Читать «Бойтесь данайцев, дары приносящих» онлайн - страница 104

Впрочем, одной тайной больше, одной меньше.

Сначала прыгать их повезли в Киржач. Скромный, милый, патриархальный аэродром – если так можно говорить об аэродроме. По краю поля – мальчишки: «Тетенька, вам помочь? Тетенька, дайте я вам поднесу парашют!» И – руководитель полетов, Николай Константинович Никитин, который всем шестерым очень доходчиво пояснил важность парашютной подготовки: «Представьте, в Полете вы прыгнули плохо, переломали себе ноги и вместо торжественной встречи на Красной площади оказались в госпитале!»

Но именно здесь, на таком любимом и долго желанном поприще, Галю подстерегала очевиднейшая неудача. Так бывает: когда чего-то ждешь, что-то очень любишь и в чем-то уверен, исподволь расслабляешься и думаешь про себя: о! это я одной левой! И вот – обычный прыжок: без задержки раскрытия, не ночью и не на воду. И – бац – сильнейший удар, и она падает не на бок, как учили и как она делала больше ста раз, – а на попу. И сразу – сильнейшая боль в копчике и позвоночнике. И она еле ковыляет до старта – а потом до общежития, где они вшестером, плюс инструкторы, проживают.

И вот – дилемма: по-хорошему, надо ехать в больницу. Рентген, пятое-десятое. А если трещина? А если снимут с прыжков? А если потом не нагонишь программу?

И она решает – терпеть. Зубы сжать и терпеть, как бы ни было больно. Ведь главное – это тот самый Полет, и если будешь на каждом шагу жаловаться, до него точно не доберешься.

А когда они вернулись в профилакторий на Чкаловскую, после отсидки в сурдокамере, после прыжков, и наконец встретились с ребятами-космонавтами, Галя увидела, что Гриша перестал ее замечать. Нет, то есть он улыбался ей – как всем девчатам, и пытался хохмить – вместе со всеми, но, показалось ей, пуще огня боялся даже случайно остаться с ней наедине. И она поняла, что его – сломали. Точнее, сломал один человек – ее генерал. И это внушало к Провотворову одновременно отвращение, презрение и даже, против воли, уважение.

А потом подошли очередные выходные, и ей дали увольнительную до вечера воскресенья. И вечером в субботу они с девочками-москвичками, Валей Маленькой и Ирой, пошагали на электричку. Валя Большая, Таня и Жанна остались в профилактории. Им в Москве некуда было ехать, и они собирались отправиться в город только на следующее утро.

Шли дружной стайкой, болтали, смеялись – а копчик и позвоночник, зашибленные в Киржаче, ох, болели, но она даже вида не подавала.

Рядом с ними остановилась машина. «Победа». Галя оглянулась. За рулем сидел Провотворов. Он окликнул – одну ее: «Младший лейтенант Иноземцева, сядьте в машину». Она подошла к водительской дверце. Окна по случаю наступившего лета были раскрыты. «Вы не боитесь себя скомпрометировать?» – со смехом спросила она, остановившись рядом с лимузином. «Не боюсь, – сквозь зубы процедил генерал. – Давай, садись в автомобиль». Она обошла капот, приостановилась. Девчонки тоже стояли, чуть впереди, выжидательно на нее глядя. Она крикнула им: «Меня не ждите!» – всегда приятно продемонстрировать подругам свое превосходство. Села рядом с генералом, хлопнула дверцей. Провотворов резко подал с места. Девушки замерли, раскрыв рты. «Завтра все про нас с вами, товарищ генерал, будет доложено куда следует», – с усмешкой заметила Галя. Иван Петрович не ответил, только челюсти сжимал, играл желваками. Девочки растаяли вдали, превратились в незаметные точки. Скоро «Победа», промчавшись по лесу, выехала на Щелковское шоссе, набрала ход, разогнавшись едва ли не до ста километров в час. «Не слишком ли быстро?» – с неудовольствием спросила она. «Не волнуйся, я за рулем тридцать лет, и ни одного автопроисшествия». А потом вдруг в упор спросил: