Читать «Горение» онлайн - страница 72

– А ну, помолчи!

Ванда уронила голову на руки, заплакала.

– Пойдем, Астроном, – сказал Вацлав. – На бабьи крики обращать внимание – сердца не хватит. Пошли…

– Погоди.

– Нельзя годить, – шепнул Вацлав, – вчера жандарм приходил, об тебе пытал – не появлялся ли.

– Сейчас, Вацлав, сейчас пойдем, – Дзержинский достал деньги Николаева, отделил половину, оставил купюру на столике, тронул Ванду за плечо. – Пожалуйста, вот тут немного…

Ванда нашла его пальцы, положила на них свою мужскую огрубевшую руку, головы не подняла, только спина тряслась, и видно было, какая тоненькая у нее шея – словно у птенца, когда он только-только из яйца вылупился.

– Мы им собираем сколько можем, – как бы оправдываясь, сказал Вацлав. – Ты не думай… Пошли, Астроном, не ровен час, снова супостат нагрянет.

Ванда шепнула сыну, по-прежнему не поднимая головы со стола:

– Поцелуй дяде руку, Яцек, мы теперь не умрем.

Мальчик потянулся к пальцам Дзержинского. Тот поднял его на руки, прижал к себе, стал целовать сухое лицо быстрыми материнскими поцелуями, а Яцек тронул его слезы мизинцем, и подобие улыбки промелькнуло в глазах.

– Дождик, – сказал он, – кап-кап…

…Винценты Матушевский глянул в незаметную дырочку, специально оборудованную в двери членом мокотовского кружка «Франтой», столяром-краснодеревщиком, стремительно снял цепочку, открыл замок; Дзержинский темной тенью проскочил в маленькую прихожую конспиративной квартиры; друзья молча и сильно обнялись, постояли так мгновение, потом, словно намагниченные, отринулись друг от друга, прошли в дальнюю, без окон, комнату.

Матушевский прибавил света в большой керосиновой лампе:

– Кащей бессмертный. С легкими плохо?

– Не очень… За домом, где остановилась Альдона, смотрят.

– Мы знаем.

– Мне бы хотелось повидать ее. В Вильне я опасался потащить за собой филеров… Здесь я надеюсь на организацию… Мне бы очень хотелось увидеть Альдону – она ведь специально приехала… Филеры стоят круглосуточно?

– От трех ночи до пяти их нет – полагаются на дворника. Хорошо, мы попробуем это устроить. Вот деньги, Юзеф, от Главного правления партии; товарищи считают, что тебе необходимо сразу же уйти за границу.

– Я бежал не для того, чтобы уходить за границу, а потому, что чувствовал надобность в работниках здесь, в крае.

– За границей товарищи не сидят без дела.

– Где Уншлихт?

– В тюрьме, – ответил Матушевский.

– Трусевич?

– В тюрьме.

– Тлустый?

– В Берлине, у Розы.

– Иван?

– На каторге.

– Игнацы?

– В Сибири.

– Абрам?

– На каторге.

– Мария?

– В тюрьме.

– Казимеж?

– В Сибири.

– Что ж, значит – все разгромлено?

– Нет, организация работает, Феликс, и работает хорошо, отменно, сказал бы я. Людей, правда, мало…

– Типографии нет?

– «Птаха» обещает помочь.

– «Птаха»? Кто это? Гуровская?

– Да.

– Комитеты в Лодзи?

– Работают. Там очень трудно, многих взяли, но товарищи работают.

– В Домброве?

– Были аресты…

– Ванда?

– Ее взяли…

– Эдвард?

– Арестован.

– Зигмунд?

– Арестован…

– Как же мне уезжать, Винценты? Как?! Я могу работать!