Читать «Горение» онлайн - страница 35

Они вышли на привокзальную площадь. Извозчик стоял под фонарем, на другой стороне проезда. Городовой, что прохаживался у дверей вокзала, несколько раз мазанул похмельным взглядом двух бритоголовых, в черном.

Сладкопевцев кашлянул: один паспорт на двоих – второй надо еще получить у товарища, здесь, в Иркутске.

– Эй! – крикнул Дзержинский и почувствовал, как вздрогнул от неожиданности Сладкопевцев. – Городовой! Ну-ка кликни того дурака, быстро! Спит на козлах, сукин сын!

Городовой, повинуясь холодному барскому голосу, подхватил шашку и затрусил к извозчику.

– Достань пятиалтын, – тихо сказал Дзержинский. – Дай лениво.

– Последний.

– У товарища получим на дорогу.

– А извозчик? Ему что?

– Скажем, чтоб ждал, – вынесем.

…Крабовский жил во флигеле. Дзержинский постучал костяшками пальцев в окно. Никто не ответил.

– Ты убежден, что он ждет? – спросил Сладкопевцев.

– Да, – ответил Дзержинский и постучал еще раз. В глубине комнаты вспыхнула спичка. Потухла. Вспыхнула еще одна, потом свет стал устойчивым, постоянным – зажгли лампу.

– Кто? – спросил Крабовский сипло.

– Это я.

– Кто?!

– «Переплетчик».

Щеколда грохочуще упала на пол, лязгнул замок, дверь отворилась, и на Дзержинского пахнуло сивушным перегаром, перестоявшейся квашеной капустой и пылью.

– Входи, – сказал Крабовский. – Ты не один?

– Во-первых, здравствуй, – сказал Дзержинский, – я ж тебя два года не видал…

– А что «во-вторых»? – Крабовский обернулся и, потерев грязными пальцами волосатую грудь, поставил лампу на засаленный кухонный стол.

– Выпить хотите с дороги?

Не дожидаясь ответа, он достал с полки бутыль, вытащил из-под скамьи кастрюлю с вареным картофелем и поставил три стакана.

– Спать придется на полу, – сказал он. – Одеял нет. Дзержинский присел на край скамейки, кивнул Сладкопевцеву, чтобы тот устраивался.

– Нас ждет извозчик, – сказал Дзержинский. – Тебе прислали для меня денег?

– Я взял из них пятнадцать рублей. Не взыщи. Я ждал тебя неделю назад. Вот, – он ткнул пальцем в бутыль, – это последний рубль из тех пятнадцати, которые я взял.

– А паспорт?

– Паспорт? С паспортом хуже. Я продал новый паспорт, Переплетчик. Нет, нет, верному человеку, не думай. За тридцать сребреников, – Крабовский усмехнулся странно и разлил водку по стаканам.

– Сколько у тебя осталось? – спросил Дзержинский.

– На дорогу должно хватить…

– Что случилось, Казимеж?

Крабовский ударил гранью своего стакана по стаканам Дзержинского и Сладкопевцева и опрокинул водку в широко открытый, алчущий рот. Шумно задышал, вытер губы рукавом рваного халата, ушел в комнату и вернулся оттуда с конвертом в руке.

– Не обессудь, Переплетчик. Здесь – все, что осталось.

Не скрыв брезгливости на лице, Дзержинский отодвинул стакан с сивухой, открыл конверт, достал ассигнации, протянул синенькую Сладкопевцеву, хотел было попросить, чтобы тот отдал извозчику, но потом передумал, сказав:

– Мы сейчас уйдем. Что произошло, Казимеж?

– Что произошло? – переспросил Крабовский, наливая себе водку. – Ничего странного, а тем более страшного. Я устал – вот и все. Мне надоело. Я не верю больше. Я написал прошение о помиловании. Достаточно?