Читать «Железный пират (сборник)» онлайн - страница 390

XXVIII

Гастон и сержант решили, что они не уйдут из крепости до самых сумерек, и только когда пробило девять часов, все сто человек собрались на берегу и уселись в четыре баркаса, которыми Бонапарт из предосторожности снабдил крепость. Они решили действовать по следующему плану: высадиться в саду Бернезского дворца и, заняв его ближайшие окрестности, покрытые парком, закрыть затем ворота и предоставить все дальнейшее судьбе. Уверенные в том, что первое нападение будет сделано непременно на дворец, они все же не знали приблизительно часа, когда это произойдет, и не хотели никого спрашивать об этом, чтобы не выдать себя. Гастон решил вооружиться терпением и выжидать, что будет дальше, не предпринимая ничего со своей стороны.

На реке стоял туман и царило мертвое молчание, которое было вдруг прервано ружейным выстрелом и пронзительным женским криком. Гастон невольно вздрогнул при этом крике, как будто кто-нибудь неожиданно тронул его за плечо. Очевидно, убита была женщина, но была ли это француженка или итальянка, никто не мог бы сказать, да Гастон и побоялся бы предложить этот вопрос. Он знал, что много еще в эту ночь раздастся таких же криков несчастных жертв, ценою крови которых Бонапарт рассчитывал завладеть Вероной.

Как только лодка отчалила от берега к саду дворца Беатрисы, старый Дженси немедленно стал наставлять своих людей, отдавая шепотом последние приказания.

— Говорите как можно меньше, — советовал он им, — и старайтесь, чтобы вас замечали как можно меньше до полного наступления темноты. Первый выстрел кого-нибудь из наших должен соединить нас всех опять вместе, будьте же мужественны и храбры и исполняйте каждый свой долг.

И, обращаясь к Гастону, он сказал:

— Если бы они знали, что нам все известно, они, наверно, заперли бы ворота, но так как они хорошо знают настроение Валланда, то им и в голову не приходит, что кто-либо из французских солдат выйдет в эту ночь из крепости и вмешается в дело; они в полной уверенности, что могут действовать совершенно свободно, и поэтому, наверное, в садах нигде еще не расставлена стража, так как они не ждут нападения с этой стороны. Мы найдем пока еще совершенно безопасный и свободный путь: что будет потом, одному Богу известно. Во всяком случае, мы не дадимся им даром.

Гастон не мог не согласиться со словами старика и молча уселся в последнюю лодку к рулю; кругом еще царила мертвая тишина; они бесшумно плыли по реке, подернутой туманом; с одной стороны возвышались высокие городские здания, составлявшие как бы неприступную стену. Церкви, дворцы и обыкновенные дома принимали самые причудливые формы по мере того, как лодки скользили мимо них; изредка сквозь туман виднелся где-нибудь яркий свет освещенного кафе, или же мелькал вдруг целый ряд фонарей в узкой темной улице. По большей части улицы эти были совершенно пусты, но вот лодки обогнули угол и очутились почти в самом центре Вероны, и тут сидевшим в них представилась такая картина, что они забыли всякую осторожность и готовы были громко вскрикнуть от неожиданности и ужаса. Здесь в этой узкой улице разыгралась первая сцена ужасной кровавой драмы, навеки обесчестившей Верону. С дикими криками: Верона! Свобода! Долой французов! — обезумевшая толпа ринулась на ярко освещенное кафе, принадлежащее одному из старейших французов в городе — синьору Жардину. С лодок хорошо было видно, как сам старик, его жена и дочери из верхнего окна умоляли толпу пощадить их, но вместо того раздался ружейный залп, послышались дикие крики и удары в дверь и затем страшный крик испуганных женщин. Как стая разъяренных собак, преследователи бросились внутрь дома, и несколько секунд спустя все здание запылало от их факелов: Внезапно в толпе воцарилось мертвое молчание, все они выбрались опять на улицу, вытащив с собой трупы убитых, и молча смотрели, как догорали остатки дома, но затем, видимо, спохватившись и поняв, что от этого дома могут загореться другие дома, и так как в то же время пожар этот возник раньше определенного часа, все вдруг бросились тушить пожарище: кто работал топорами, кто бегал к реке за водой, несколько человек стали выбрасывать на улицу догоравшую рухлядь и поломанную мебель, другие же стояли в нерешительности, как бы не зная, что же теперь предпринять.