Читать «Уроки Красного Октября» онлайн - страница 14

Констатируя рост производства зерновых в России в этот период, надо иметь в виду, что это произошло не в первую очередь благодаря земельной реформе, а в результате «внешних» обстоятельств – хороших урожаев при благоприятных погодных условиях в течение ряда лет. Верно и то, что Россия продавала зерно на внешнем рынке, но часто по принципу «не доедим, но вывезем».

Теперь о 900 млн. пудов избыточного хлеба в России в 1916 г. Если не представлять истинной картины, то данный факт действительно может воодушевить: два года войны, 15 млн. тружеников, взятых из деревни на фронт, а в стране хлеба – завались. Не понятно только, почему к лету 1916 г. в 34 губерниях страны действовала карточная система на хлеб и другие продукты питания, а еще в 11 губерниях к ней готовились. Зачем при таком обилии хлеба царское правительство пошло в том же 1916 г. на введение принудительной разверстки хлебных поставок, которая, правда, с треском провалилась. Потребность Петрограда и Москвы в хлебе удовлетворялась лишь на 25 % (саботаж!). С другой стороны, так называемые «излишки» образовались отнюдь не естественным порядком как следствие успехов сельскохозяйственного производства, а в немалой мере искусственно за счет припрятывания хлеба спекулятивными элементами на протяжении нескольких лет. В итоге Февральская революция в Петрограде началась с грозного требования: «Хлеба»!»

В столыпинской реформе Силаев нашел «положительный опыт», использованный при разработке правительством очередной перестройки села, предложенной Съезду народных депутатов.

«Мы не разделяем столь хвалебной оценки деятельности Столыпина как реформатора. С точки зрения конкретного момента она, быть может, достигла преследуемой цели, ослабив революционный накал в стране. Но в плане исторической оценки, причем, как показало время, даже ближайшей, эта деятельность оказалась пагубной для старой России, обострив до крайнего предела противоречия в русской деревне и подготовив таким образки Октябрьскую революцию. «Необходимо помнить, что столыпинская аграрная реформа затевалась не столько из экономических соображений, сколько по политическим мотивам, где грубому принуждению отводилась едва ли не главная роль. Политический союзник Столыпина октябрист М. В. Красовский, выступая в Государственном совете, с циничной прямотой заявил: «Мы стоим за решение принудительное, насильственное, навязанное». Историк П. Н. Зырянов по этому поводу замечает: «Из авторов и проводников столыпинской реформы, пожалуй, никто с такой откровенностью не говорил о ее насильственном характере. Как и многие деятели «Объединенного дворянства», Красовский не скрывал, что община разрушается прежде всего ради спасения помещичьих имений». Но Столыпину нужно было разрешить еще одну задачу: создать зажиточную кулацкую прослойку, которая могла бы служить социальной опорой царскому самодержавию. Факт примечательный! Он свидетельствует о том, что в верхах ясно понимали: кредит доверия крестьян к царю почти (если не полностью) исчерпан.