Читать «Юнармия (Рисунки Н. Тырсы)» онлайн - страница 88

Хлынула густая струя лошадиной крови. Лошадь вытянула шею, забила ногами и уронила голову на землю.

Казак вылез из-под лошади, с трудом высвободил ногу из стремени и, прихрамывая, побежал к бетонному забору. Там он сел и начал стягивать с ноги сапог.

У Андрея я застал Ваську, Сеньку и Ивана Васильевича.

— Айда на чердак! — сказал мне Андрей. — Порфирий уже давно там.

— Зачем он опять на чердак пошел? — спросил я.

— У него там пулемет, — сказал Андрей.

— Пулемет? Откуда же пулемет?

— Да он у него всегда был, только мы про это не знали. Когда его ранили, он не хотел бросить пулемет, потому и остался здесь. В тупике припрятал. А теперь эта штука пригодится.

— А ленты к пулемету есть? — спросил я.

— И ленты в двух коробках есть, — сказал Андрей. — Идем, ребята!

Иван Васильевич, Сенька и Васька стянули с себя куртки и перекинули через плечо ремни обрезов. У меня обреза с собой не было.

— Ничего, — сказал Андрей, — по дороге захватишь.

Когда мы вышли от Андрея, солнце уже поднялось над водокачкой. Птицы стаями тревожно летели со стороны Курсавки к станице. Выстрелы то утихали, то снова трещали без умолку. Мимо нас протарахтели одна за другой штук семь тачанок. Пулеметчики-шкуринцы на ходу закладывали ленты в приемники и хлопали крышками.

— Разогнались, — сказал Андрей, глядя им вслед. — Бегай не бегай, все равно вам гроб нынче будет.

Мы остановились у нашею дома. Я открыл калитку.

— Стой, Гришка, — сказал мне Андрей. — Захвати-ка с собой из дому ведро воды.

— Зачем? — спросил я.

— А для пулемета. Порфирий велел.

Я шмыгнул во двор. Обрез был у меня припрятан в сарае за кадушкой. Я быстро достал его и тут же зарядил. Потом побежал в коридор нашей квартиры и схватил ведро с водой, которое всегда стояло у нас на табуретке. Никто из домашних меня не заметил.

С ведром в руке и с обрезом под рубахой бросился я догонять ребят. Они уже подходили к тупику.

На дороге, как и год тому назад, когда наступали белые, валялись патронташи, кожаные подсумки, катушки от бомб, гильзы, но в этот раз мы их не стали подбирать.

Только вошли мы в ворота тупика, как у нас над головами что-то громко и протяжно загудело.

— Гляди, аэроплан! — закричал Васька. — Да как низко!

Аэроплан описал круг, спустился еще ниже и вдруг бросил что-то блестящее, как стеклышко. Через секунду со стороны станицы донесся раскатистый удар.

— Бомбы швыряет, — сказал Андрей. — Как бы нас тут не прикокнул!

— А это наш или белый? — спросил Васька.

— Ясно, наш, а все равно прикокнуть может. Почем он знает что ты, Васька, за красных.

Снизу, с разных сторон, захлопали винтовочные выстрелы, и часто, как швейная машинка, застучали пулеметы.

Аэроплан сделал еще несколько кругов, сбросил еще несколько бомб и быстро пошел кверху.

— На Ставрополь уходит, — сказал Васька.

Мы добрались до кладовой с пробитой крышей. На дверях ее по-прежнему висел ржавый замок, большой, как лошадиная подкова. Лестница на чердак шаталась и скрипела под нами так же, как в тот день, когда мы нашли в тупике раненого красноармейца.