Читать «Юнармия (Рисунки Н. Тырсы)» онлайн - страница 85

Григорий Ильич Мирошниченко

Подпись была такая:

«Генерал-майор Xольман, начальник его величества английской военной миссии, почетный казак станиц Незамаевской и Старочеркасской».

Васька сорвал оба листка, розовый и зеленый, сунул их в карман и сказал:

— Как бы мне с этим генерал-майором повидаться. Я бы ему дал мануфактуры из винтовки в лоб.

Мы пошли дальше.

Шкуринский поезд, разукрашенный волчьими мордами, курсировал по железнодорожным путям.

У подъезда станции выстроилась на конях «волчья сотня», верное шкуринское войско. У каждого шкуринца на белом башлыке болтался волчий хвост. Лошади так и плясали, выбивая из булыжников искры. Впереди на рыжей кобыле сидел есаул, хмурый и злой. Одной рукой он накручивал длинные усы, а в другой держал белые поводья.

— Смотри, какой гад сидит, будто намалеванный, — шепнул мне на ухо Сенька.

— Чего рты разинули?… Проваливай! — заорали на нас сразу два казака.

Мы отошли в сторону и остановились. В это время на подъезд вышел маленький курносый человек с короткими рыжими усиками, с воспаленными глазами. На нем была серая черкеска с газырями. Из-под рыжей кубанки торчали клочьями запыленные волосы. Весь он был какой-то пыльный и серый. Смотрел сердито. Сзади у него болтался на башлыке когда-то пышный, а теперь потрепанный волчий хвост.

Есаул взмахнул плеткой и взял под козырек. Сотня что есть силы гаркнула: «Ура!»

Курносый быстро оглянулся по сторонам и шагнул вперед. Казаки еще два раза прокричали «ура» и соскочили с коней.

Курносый остановился перед казаками и хриплым голосом сказал:

— Казаки! Огнем и кровью мы до последних сил будем защищать нашу славную страну, нашу кормилицу, нашу Кубань.

Казаки как-то вразнобой крикнули: «Умрем за родину!», а курносый человек в рыжей кубанке сразу повернулся и скрылся в дверях третьего класса.

Это был сам Шкуро.

— Вот бы укокошить его, — сказал я Сеньке. — За всех товарищей убитых саданул бы!

Мы еще поболтались по станции и пошли по домам.

Под вечер заглянули к нам Андрей с Гавриком и рассказали, что в станице горят амбары богачей. Ночью их кто-то поджег.

Тюгулёвка полна арестованных. На заборе перед станичным управлением на одной веревке двое — мужчина и женщина. Он с одной стороны, она с другой. Они почти стоят, ноги чуть-чуть земли не касаются. В повешенных Андрей с Гавриком опознали стрелочника Утюско и фельдшерицу Наталью Никифоровну Вельбаум. Наталью Никифоровну Вельбаум все знали. Выступала она на митингах в станице, на собраниях мастеровых, в депо, на похоронах красноармейцев. И всегда она находила такие слова, которые могли заставить красноармейцев и деповских немедленно двинуться в бой.

Это была низенькая полная женщина, в красной косынке, в стеганой красноармейской фуфайке, из-под которой сбоку виднелось дуло нагана. Наталья Никифоровна появлялась всюду, и больше всего на передовых позициях, в бою. Все знали ее, эту боевую женщину, как героиню. Но никто даже предполагать не мог, чтобы Наталья Никифоровна осталась здесь в подполье. А теперь ее нашли, поймали, сволочи, рассчитались.

— Жалко! — сказал Андрей.