Читать «Юнармия (Рисунки Н. Тырсы)» онлайн - страница 78
Григорий Ильич Мирошниченко
Шел я к Андрею и думал: не свернуть ли сперва в плавники, на Кубань, окунуться разок или лучше уж потом с ребятами всем хороводом отправиться?
Да нет, раньше сбегаю к Андрею.
Расспросить его надо, как тут без нас ребята жили, где Порфирий, что про Красную Армию слышно. Да и мне самому есть что рассказать: про тюрьму, про атамана, про конюшню. Не всякий ведь из-под расстрела жив выходит.
Толкаю калитку, а она закрыта. С чего это Андрейка днем запираться стал? Может, и его куда увели? Или, чего доброго, он на фронт махнул и бросил нас?
Стукнул я кулаком раза три, поворочал железное кольцо. Наконец слышу — дверь хлопнула, шаги.
— Кто там? — спрашивает Андрей.
— Свои, — говорю. — Чего запираешься?
— Гришка! — кричит Андрей и выбивает изо всех сил железный засов.
Калитка распахнулась настежь. Выскочил ко мне Андрей, втащил меня во двор, хлопает меня по плечу, по спине, руку мне трясет.
А потом вдруг оглянулся на калитку и давай скорей засов задвигать.
— Да что ты все запираешься? — спрашиваю.
— Потише, — говорит Андрей, — у меня там Порфирий…
— У тебя? Что же он делает?
— Живет у меня. Третий день уже.
— А почему с тупика ушел?
— Там народу много стало болтаться. С разбитых вагонов тормоза снимают, рессоры снимают, муфты. Чинить вагоны будут. Видать, в далекую собираются…
— Что, отступают уже?
— Да нет, еще не отступают, а как будто приготовляются. Красные ведь уже к Ростову подходят. Деповские все настороже, чуть что — и готово… Одни мы зеваем. С тех пор как вас засадили с Васькой, Порфирий как на вожжах нас держит, никуда не пускает.
— Что же, вы так ничего и не сделали без нас?
— Кое-что сделали. С Иван Васильевичем да с Гавриком винтовки обрезали. И Сенька помогал, и Мишка Архоник.
— А зачем обрезали?
— Да как зачем? С длинной винтовкой никуда показаться нельзя. А обрез под полой носить можно. Я тебе потом свой покажу.
Мы поднялись на крылечко и постучали в дверь. Открыл нам сам Порфирий. Он был теперь в синей ситцевой рубахе, побритый, молодой, прямо не старше Андрея. Он вышел в коридор, шлепая по дощатому полу босыми ногами.
Мы с ним обнялись и поцеловались.
— Ну, как, — спрашивает, — теперь ты уже стреляный жаворонок? Мне Илья Федорович все рассказал. Прямо герои-парни, вы с Васькой.
Мне и рассказывать Порфирию ничего не осталось. Все уж он знал и про старого Полежая, и про атамана, и даже про соломенных коней.
Мы посидели часок на сундуке в Андрейкиной комнате. Про фронт поговорили. Красная Армия уже близко, на Ростов нажимает, у Белой Глины прорыв готовит. Об этом деповские рассказывают да путейские передают — от будки до будки. А третьего дня Гаврик на станции болтался и видел, как из поезда вылезли четыре обтрепанных офицера. Они вынесли из вагона знамя, завернутое в черную клеенку.
«Вот, — сказали они офицерам-станичникам, — все что от нашей части осталось. Черт его знает, — говорят, — как оно получилось. Еле знамя из огня вынесли.»
— Значит, бьют их? — спрашиваю я Порфирия. — Значит, скоро у нас красные будут?