Читать «Юнармия (Рисунки Н. Тырсы)» онлайн - страница 32
Григорий Ильич Мирошниченко
У бронепоезда столпились казаки. Они глазели на могучие морские пушки, заглядывали под колеса паровоза. Никто их не отгонял. Часовые спокойно расхаживали у бронепоезда, как будто не замечали посторонних.
Командир отвел в сторону молодого офицера и уже совсем тихо сказал ему:
— Вас околпачили, любезный, как последнего дурака. Возьмите солдат и немедленно разыщите запасные части. Нам невозможно отправляться при отсутствии таковых. Нас могут отрезать.
— Слушаю-с, — ответил офицер, щелкнул каблуками и ушел.
Минут через двадцать он вернулся. За ним шли солдаты. Они несли болты, инструмент, гайки и несколько шпал.
— Вот видите, — сказал улыбаясь командир «Победы» молодому офицеру. — Я был совершенно прав, когда говорил, что вы ошиблись.
— Так точно, господин подполковник. Произошла ошибка.
— Ну, теперь мы в полной готовности. Я надеюсь сбить фронт без единого выстрела.
Последние слова командир произнес так, чтобы их слышали все. Потом он поправил ремень от плоского полевого бинокля, гордо оглядел публику и протяжно скомандовал:
— Са-дись!
На паровоз залез дежурный офицер. У орудий и пулеметов по всем правилам расположилась прислуга. Последним взошел командир «Победы».
Броневик тронулся без свистка.
Плавно катились колеса тяжелых платформ. Паровоз набирал скорость, почти не пыхтя.
Минуты через две бронепоезд «Победа» скрылся за поворотом. Он шел на Курсавку.
На платформу выскочил Васька.
— Отправился уже? — запыхавшись, спросил он.
— Велел тебе кланяться.
Мимо нас прошел бородатый казак с серебряным кинжалом. Придерживая рукоятку, он говорил, обращаясь к публике на перроне:
— Вот этот саданет так саданет! В навоз смешает. Попотчует красноперых!
— Ясно, саданет!
— Этот антимонию разводить не будет!
— Ясно, не будет, — сказал бородатый. — Это раньше вот — вышел на поле, и сади друг друга кулаками. А то вот дробовиками воевали. Пока зарядишь его всякой всячиной, неприятель чаю успеет напиться, да еще вприкуску. Какая же это война была, посуди на милость! Я вот всю жизнь воевал, был и на японской, и на германской, всякие штуки видел, а таких броневиков не приходилось наблюдать…
— Оно правильно… Техника теперь не та, что была. Техника теперь, прямо сказать, высокой марки, — поддакнул бородатому какой-то старичок из толпы.
Перед вечером на станции собрался народ не только из станицы, но из всех соседних поселков. Пришли и старики и молодые. Казачата от стариков не отставали. У каждого болтался на кавказском наборном поясе здоровый кинжал. Все были разряжены — в праздничных черкесках, в бешметах. Хвастают перед поселковыми.
Поселковые ребята — это все сплошь дети иногородних. Есть среди нас и два казачонка: Мишка Архоник и Гаврик. Только они такие же, как и мы, — за красных стоят. Мишкин отец — деповский рабочий. Отец Гаврика — с красными ушел. Мишку и Гаврика станичники даже не считают за казачат. Да и верно, какие они казаки. Они и бешметов отроду не носили.
Где-то на перроне заиграла двухрядка. Казачата затянули песню:
