Читать «Юнармия (Рисунки Н. Тырсы)» онлайн - страница 26

— Они этого не понимают, — сказал Сомов. — Натура у них такая… большевицкая.

— Что? — резко спросил командир.

— Не понимают они человеческого обращения, — сказал Сомов.

— Как? — еще резче спросил командир.

— Я ничего, — сказал Сомов.

— Ну, если ничего, так и не суйся не в свое дело, пока тебя не спрашивают. А вас как по имени и отчеству зовут? — снова обратился командир к Васькиному отцу.

— Илья Федорович.

— Так вот, Илья Федорович, расскажите нам, как чувствуют себя мастеровые, на что жалуются, чего просят?

— Мастеровые ничего не просят, — сказал Илья Федорович.

— А все-таки? Илья Федорович молчал.

Начальник станции, который до этой минуты сидел склонившись над рюмкой и клевал носом, вдруг заговорил:

— А не знаете ли вы, — сказал он, — почему в депо так плохо работа идет? Крюки в кузне не варятся, подшипники плохо подшабриваются.

— А кто его знает, — сказал Илья Федорович.

— Кто его знает? — заорал начальник станции. — А при большевиках как работали? Это ты знаешь? Как дорогу перед их отступлением чинили, помнишь?

— Еще бы ему не помнить, — снова вмешался Сомов. — Он больше всех старался.

Илья Федорович посмотрел в сторону Сомова и тихо сказал:

— Ты бы тут поменьше старался, сыч проклятый.

— Не будем пререкаться, — сказал командир бронепоезда. — Передайте от моего имени рабочим, чтобы они работали по-настоящему Иначе я должен буду прибегнуть к нежелательным репрессивным мерам. Тогда уже на себя пеняйте. Подведу бронепоезд к семафору, долбану по поселку, так от вас ничего не останется. Поняли?

Чиканов бросил вилку и застыл с раскрытым ртом.

Илья Федорович смотрел себе под ноги.

— Что они теперь с ними сделают? — прошептал Васька.

Я соскочил с карниза, на котором мы стояли, и выковырял из земли два обломка кирпича. Один оставил себе, другой отдал Ваське.

— Если они что с ними делать станут, смотри на меня, — сказал я Ваське. — Я замахнусь, а ты за мной кидай.

— Ладно, — сказал Васька, — пусть только попробуют тронуть.

Мы опять заглянули в окно. Все, кроме командира, вскочили из-за стола и размахивали руками.

Илья Федорович и Чиканов стояли бледные, озираясь по сторонам.

— Говори, кто с красными ушел? — хрипел офицер с рыжими бакенбардами.

— Говори, хамская морда! — визжал начальник станции.

Командир бронепоезда спокойно сидел в кресле и посасывал толстую сигару.

— Не скажешь? — снова захрипел рыжий офицер. Он откинул руку наотмашь, как будто приготовился ударить Илью Федоровича.

— Ну, ну, потише, — сказал Илья Федорович.

Рыжий размахнулся и со всей силой стукнул его кулаком в висок.

В эту минуту мы с Васькой почти разом замахнулись и пустили в окно по кирпичу. Раз! Два! Что-то звякнуло, загремело, и свет в комнате потух.

Мимо нас проскочили какие-то люди. Они кричали и грозили револьверами. Пригнувшись к земле, мы прошмыгнули по Железнодорожной улице до первого переулка.

Когда мы подошли к дому, Васька перевел дыхание и сказал упавшим голосом:

— Что теперь с отцом будет? Застрелят его!

Совсем поздно, когда мы уже укладывались спать, Васькин отец пришел к нам и рассказал, чем кончился его разговор с офицером.