Читать «Коньяк «Ширван» (сборник)» онлайн - страница 69

Вообще в этой страшной истории слишком много нелепого; наши судьбы зависели подчас от полной ерунды. Бирюзов нахлобучивал листья на ракеты; Плиев бросал трейлеры и установщики под открытым небом; телеграфист не проверил клеммы. А знаешь, как передавали тайные послания с той стороны, из советского посольства в Вашингтоне? Получали в Госдепе запечатанные сургучом письма, под охраной везли шифровальщикам; бдительные чекисты сторожили двери переводчицкой. А потом приезжал негр-посыльный на велосипеде, пихал бумаги в толстую сумку, вместе с телеграммой для тети Сары из Кливленда и почтовым переводом от Майкла Кемпински и отправлялся в местную телеграфную компанию. За велосипедом следовала посольская машина; ответственный сотрудник наблюдал за тем, чтобы посыльный не пошел в пивную и не потерял сумку.

10

Когда готовили операцию, счет шел на месяцы. После первого полета U-2 время уплотнилось, измерялось неделями. С 22-го ограничилось днями. Американским утром 26-го включился отсчет часов. Военная машина запущена на полный оборот; отступить почти невозможно. На Кеннеди начали грубо давить военные; он приказал Госдепу готовить оккупационное правительство Кубы, резко увеличить число разведывательных полетов, перебросить войска к местам морской погрузки. Никите Сергеичу стали все прозрачней, все настойчивее намекать на недопустимость слабоволия. Ты протянул империалисту руку? А ты видел, какие у него зубы? Белые, крупные, американские. Он тебя непременно укусит. И товарищей наших кубинских нехорошо бросать на произвол судьбы. В ночь с 26-го на 27-е Плиеву дали отмашку перебросить ядерные боезаряды к ракетным полкам. И обоим, Хрущеву и Кеннеди, задали жару союзнички: турки, прослышав о переговорах, задергались, прозрачно намекнули, что без американских ракет им никуда; Фидель взбрыкнул и вечером 26-го отдал приказ сбивать всех нарушителей воздушного пространства Кубы.

Лидеры – в ловушке. Вместе с ними в ловушке оказались все мы. Кеннеди, бабушка, Малиновский, Макнамара, Микоян, мама, я, ты. До сих пор я толковал тебе про выбор, про какие-то решения, про человеческую волю в истории; но вот мы внезапно зависли в безвольном промежутке, мир перешел в ведение небесной канцелярии; люди тут уже ни при чем. Так на скользкой наклонной дороге пересекаются траектории двух машин: одной рулят без ошибок, в другой неопытный водитель нажал на тормоз и потерял управление, автомобиль беспомощно вихляет со своей полосы на встречку, обратно, и снова через двойную сплошную. Виновник возможной аварии и ее потенциальная жертва глядят друг на друга через лобовые стекла – ни мыслей, ни чувств, только холодная испарина страха.

Руль прокручивается. Сцепления нет. Что впереди? Либо мгновенная гибель, скрежет, разворот, удар, свободный полет вверх ногами, приземление всмятку. Либо продолжится прежняя жизнь, и вместе с ней вернется право решать, ошибаться, трусить, надеяться, прорываться. С четвертой скорости переходим на третью, гасим скорость передачей.