Читать «Завидное чувство Веры Стениной» онлайн - страница 40

— …для себя он совсем другое снимает, — наконец Вера услышала от Сатира что-то важное и посмотрела на Геру особенным, робким взглядом, позаимствованным у Юльки. Тот взгляд был в ходу при Валечке, он замечательно подходил к длинной юбке и платочку. Потом непрактичная Копипаста его выбросила, а рачительная Вера — подобрала.

В стёклах Гериных очков счастливо отражались маслянистые жёлтые лампочки. После второй бутылки Сатир понял, что Вера и Гера римфуются, а Вера и он сам — нет. Молодец, не обиделся, а порулил к барменше — жарко шептал ей в ухо анекдоты, один хуже другого, пока Лена не попросила пощады — или хотя бы разрешения сменить ухо. Гера взял Веру за руку и вывел из кафе — на улицу Пушкина, уже чёрную, ночную, прохладную. Они пошли пешком по направлению к Малышева, и Вера забыла о том, что у неё разбиты колени, а внутри живёт летучая мышь-зависть. Она же летучая, думала пьяная Вера, вот и улетела, улетучилась, нет её больше.

— Что ты там бормочешь? — весело спросил Гера. — Какая мышь?

— Летучая мышь, — стала объяснять Вера, — символ меланхолии. Как вариант — сатаны. У Дюрера есть гравюра — там летучая мышь как будто распята на собственных крыльях. Витрувианское животное. Крылья у неё — как кленовый лист…

— Приснись, приснись, рыжий лист кленовый, — спел Гера, а Вера вдруг увидела, что под ногами у них — осень. Именно в эту августовскую ночь с деревьев начали спешно опадать листья — будто торопились куда-то. В эту ночь Копипаста долгих три часа не могла усыпить Евгению, привыкшую к запаху Веры Стениной. И в эту же ночь Вера и Гера зарифмовали свою встречу до конца — раненые коленки ничего не испортили.

Утром Вера проснулась первой, на полу рядом с кроватью лежали очки Чикатило. Квартира на улице академика Бардина была съёмной, но Гера ничего здесь не снимал со стен. Над кроватью висел выцветший портрет Шварценеггера, которого Гера, как и вся страна, называл запросто — «Шварц». Стены прихожей украшали зверские физиономии Ван Дамма и Сталлоне, а между туалетом и ванной красовался Стивен Сигал — фирменная морщина меж бровей, два выключателя сверху. На тумбочке лежала картонная папка с фотографиями — кажется, вчера Гера хотел показать, но как-то руки не дошли. Вера улыбнулась, дёрнула за шнурок, которым была завязана папка, — совершенно ботиночный, обувной.

На фото были женщины — обнажённые, без головы, но не в том смысле, что головы отрублены, а в том, что их оттяпали при работе над изображением. С точки зрения Веры — правильное решение, потому что увидеть свою голову на таких снимках захотела бы не всякая. Молодые, живые и крепкие тела были совмещены — путем немыслимых в дофотошопную эпоху ухищрений! — с самыми разнообразными предметами. У брюнетки (упавший на шею локон сообщал, что это — брюнетка) с гигантскими грудями был встроен вентиль в районе пупка и ещё имелось по отвёртке в каждом плече. У второй модели — тощей, неопознанной масти — в спине были сделаны ящички, из которых торчали циркули и транспортиры, а на локтях блестели колючие фрезы. Снимки были отпечатаны на шершавой, приятно неровной бумаге.