Читать «Третий брак бедной Лизы» онлайн - страница 161

– Не буду, обещаю.

– Я думаю о том, что в культурных традициях, а точнее, в традициях человеческого общения, еда играет важнейшее значение.

– Неожиданно.

– Ну, как сказать. Трапезы, пиры, банкеты – все это не что иное, как способ договориться, открыться, довериться, пообещать. В наше время, как верно заметила ваша бабушка, без этого никуда. А в машине я вспомнила, что все решающие разговоры в моей жизни происходили за накрытым обеденным столом. А у вас?

Денис Александрович задумался, а потом рассмеялся:

– Ну, в общем, да. Правда, надо сказать, что в моем случае была прямо пропорциональная зависимость от количества угощения и серьезности обсуждаемого вопроса.

Наступила Лизина очередь смеяться:

– У нас сегодня, видимо, будет очень серьезный разговор – заказали все быстро, но много.

– Так получилось… – развел руками Денис Александрович.

Они замолчали – появился официант с вином. После того как были наполнены бокалы и молодой человек удалился, Денис Александрович вздохнул и неожиданно спросил:

– Как вы думаете, Елизавета Петровна, можно ли научиться прощать?

Лиза даже вздрогнула. Этот вопрос, такой простой и такой сложный одновременно, мучил ее давно. Как у всякого нормального человека, в ее жизни были люди, с которыми связывали непростые отношения и о которых она не могла не думать – слишком глубоки были эти связи и слишком болезненны были расставания, слишком сильна была обида, а память о ней порой обжигала, мешая жить. Как просто было бы забыть, не прощая. Или – простить, забыть, вычеркнуть из прошлого и настоящего. Закрыть память и душу для тех воспоминаний. Но так не получалось – люди, о которых Лиза думала, были близки ей и не заслуживали такого забвения.

– Можно. Только для этого надо разделить обиду и прощение. Так, чтобы не сопоставлять, не сравнивать, не ставить в зависимость одно от другого. – Она так быстро ответила, что стало ясно, как важен и для нее этот вопрос. – Это не просто. Но если не отделить – то простить не получится. Мне кажется, акт прощения – это не настроение, не жест, не порыв. Это нечто иное. Это бремя. Добровольное. Это степень жертвенности, высокая. Да, бывают случайности, эпизоды, так, ерунда – было и прошло. Но сложно прощать, когда ты знаешь, что обида нанесена не случайно и что, несмотря на это, ты будешь рядом с ним, будешь его поддерживать, любить, при этом понимая, что все может повториться.

– Мне кажется, я понимаю, о чем вы говорите. О людях близких, скорее – родственниках. Которых положено любить. Причем положено не по уставу – по душе, по сердцу. Это действительно тяжело – пережить обиду, любить и прощать, жалея. Это действительно жертва.

– Да. – Лиза улыбнулась. Ей было приятно, что Денис Александрович избавил ее от пояснений.

– Но ведь иногда прощать нельзя?

– Иногда не стоит. Даже если человек тебе был дорог, – ответила Лиза, думая о Тихоне Бойко. Этого человека она не могла извинить, простить, про этого человека даже забыть было сложно.

– Вот и я думаю. Я же сказал вам… Лиза, можно я вас так буду называть? А вы меня – Денисом. А то такие у нас длинные имена, да и разговор по душам. Не хочется быть официальным.