Читать «Серебряное слово» онлайн - страница 77
Сусанна Михайловна Георгиевская
— Эх! — сказал инженер. — Забыл расспросить, на каком бережку Систиг-хем. На правом или на левом. Надо думать, на правом. На пологом берегу.
Она молчала в отчаянии, глядя на него расширенными глазами, которых не было видно во тьме.
Такой толстый, такой большой — и не захватил с собой карты, не расспросил людей толком. А еще железнодорожник. Путеец!..
Ей хотелось сказать ему это, но она боялась вступить в пререкания с ним здесь, посредине реки, где он был, кроме нее, единственным человеком.
Она слышала его тяжелое дыхание, видела в полутьме очертания его квадратной легкомысленной головы, его тучную, короткую шею, удивлялась и почти ненавидела.
А он бодрился. Он кричал: «Ого-го!» — как будто это очень весело, как будто так и быть должно, чтобы ехать вдвоем по реке, без карты, с пустым планшетом на боку и рыбой, которая притихла в ведерке.
Все притихло. Спит рыба, птица и зверь. Спит лес.
— Ого-го!
Нет. Лес не спит. Эхо, тяжелое эхо, перекатывает человечий голос, как голос грома. И далеко в горах отдается: «Ого-го!»
— Раз-два! Глядите, Валерия Александровна, за этой горой — Систиг-хем.
И они гребут. Гребут из последних сил, но Систиг-хема нет.
Опять какая-то скала. Вот чуть виднеется тропка… А на скале — огромные белые, светящиеся во тьме буквы:
МАШПАГОЛ
ПОСОХИН
САЛГА
Спасибо вам, люди, неизвестные, незнакомые люди, Машпагол, Посохин, Салга! Спасибо за то, что в этом глухом безлюдье вы оставили свой след, тепло своего дыхания, за то, что в наступающей тяжелой, сплошной мгле светятся на темном камне белые буквы ваших имен.
И мимо лодка.
— Ну, Валерия Александровна, душенька, вот пологий бережок. Вытащим лодку и заночуем.
— Что? — не веря своим ушам, говорит Лера.
А лодка уже у берега. Впрочем, какой здесь берег! Это тебе не море! Нет ни круглой, обкатанной гальки, ни чистого, плотного и мелкого песка. Зато стеной стоит густой камыш, стоит и сухо шуршит.
Утопая в болоте, глубоко проваливается нога.
— Тащите же, тащите! Ну! Энергичней! Раз-два!
И оба, вцепившись в борт, подтягивают лодку поближе к земле.
Он оглядывается. Она молчит. Молчит, затаившись, не смея выдать своего недоверия и страха.
— Так. Ну, вы подождите здесь, а я, пожалуй, пройду вон по этой тропке. Пройдусь, пошукаю. Здесь, где-то рядом, должно быть жилье.
И, оставив Леру, он быстрым шагом уходит вперед.
Опустив голову, она стоит возле лодки и вдруг, не выдержав одиночества, начинает звать:
— Александр Степаныч! Александр Степаныч!
Он не отвечает ей, но она видит в темноте его удаляющуюся спину. И вот ушел. Растаял. Пропал…
— Ау! Ау! — отчаянным голосом кричит Лера.
И, сжалившись, он наконец отзывается на звук ее дрожащего голоса:
— Ого-го!
— Александр Степаныч!.. Александр Степаныч!.. Миленький!..