Читать «Серебряное слово» онлайн - страница 14
Сусанна Михайловна Георгиевская
Уже едва видны были с крыльца зады Тора-хема — волейбольная площадка, крыша больницы…
Вышел из соседней двери узбек-бухгалтер, заулыбался добрыми скулами и тоже сел на крыльцо поглядеть, как гаснет день и опрокидывается на землю небо, темнея и превращаясь в нескончаемую дорогу для бегущих по кругу звезд.
…Сидели, молчали, думали, посмеивались неромко.
Потом, когда совсем стемнело, Лера сказала:
— Ребята, одну минуточку, я сейчас, — спустились с крыльца и вышла на пыльную, белеющую в темноте дорогу.
Оглянувшись, она побежала в сторону почты.
Из раскрытой двери почты рвался навстречу ей ломкий молодой голос дежурного телеграфиста. Он пел: «То был нэ-э-э звук, но глас страстэй, то го-о-овор был с душой моей…»
— Извините, пожалуйста, нет ли мне телеграммы до востребования?
— Нэту… «И ропот дэ-э-эвственной души… И ропот дэ-э-эвственной души…»
— Телеграммы до востребования. Соколовой Валерии Александровне.
— Нэту, гражданка… «Тэрзаемой любви тоской…»
— Если в мое отсутствие прибудет телеграмма, вы ее не отравляйте обратно, пожалуйста. Я отбываю в оленеводческую. Возвращусь недели через две.
— Ага… Напишитэ заявление. «Тэрзаемой любви тоской… Тэрзаемой любви тоской…»
— Ребятки, — вернувшись к своему крыльцу и сдерживая шумное от бега дыхание, бодро сказала Лера, — вы ведь, наверно, подзакусить не прочь? А у меня как раз крутые яйца есть. Мне Лидина мама в дорогу дала.
— Я так, например, не особенно люблю закусывать, — ответил техник Ваня. Но когда она вынесла тарелку с яйцами и хлеб, первый взял с тарелки яйцо и стал чистить, задумчиво соря скорлупой в траву около крыльца. Тут вышла финансист Валя и крикнула:
— Эй, баре, вы сорить, а нам прибирать! Как будто нельзя поаккуратней — в бумажку!
А небо темнело, темнело. И вот в его голубую, еще не набравшую силу тьму выплыла белая, со срезанным боком луна.
Не проспать бы!
Но Лера проспала.
Их всех троих — ее, Валю и Розу — разбудил Сафьянов, тот самый техник-старик, который должен был установить в оленеводческой бригаде радио и которому поручили Леру Силин и Сонам.
Он постучал в стекло и, пожевав от злости беззубым ртом, сообщил, что Саганбай — председатель исполкома — не дал для Леры седла. Нет седла и не будет. Как хотите, так и езжайте. Без седла.
Три головы приподнялись с подушек при этом известии. Сквозь занавеску, усыпанное мушками тюля, виднелось лицо Сафьянова — злое, бурое, со сжатым ртом.
Первая опомнилась Валя.
— Ничего, детка, — успокоительно сказала она Лере. — Главное, не расстраивайся. Береги здоровье. Монгульби даст. Найдут седло. Ведь дорога-то все равно через колхоз «Седьмое ноября»… До колхоза на телеге доедешь. А там уж если лошадь дадут, так дадут и седло. Не может же человек без седла, на самом-то деле… А все бюрократизм, черствость. Хотят, чтоб из дому люди со своими седлами ездили. Срам, и больше ничего.
Вскочив с кроватей, босые, они втроем выбежали на теплое от солнца крыльцо. Постояли, подумали, поморгали, выволокли из кухни мешок с вещами, потом книги, потом доху…