Читать «Я вас люблю» онлайн - страница 372
Ирина Лазаревна Муравьева
– Ура! – быстро пискнули дамы и тоже вскочили.
– Садитесь, садитесь! – лениво кивнул им Блюмкин. – Что вы, как куры в курятнике, переполошились?
«Мясоедов следил за ним, а потом остался в Мурмане. И сын Веденяпина тоже остался! Мне нужно спросить у него… – сквозь хмельную пелену подумала Дина. – Спросить… что случилось с Василием… Какой отвратительный сон… Мясоедов…»
– Товарищ Блюмкин, – твердо сказал Барченко, – я что-то неважнецки чувствую себя сегодня. Разрешите мне откланяться.
– Нет, я вам не разрешаю, – нагло отозвался Блюмкин, принимаясь за телячий медальон с жареной картошкой и зеленью. – Боитесь вы этого? – он кивнул в сторону Мясоедова. – Не бойтесь. Пока вы со мной, он ягненок.
– Ну, я ведь и вас тоже очень боюсь, – усмехнулся Барченко.
Блюмкин оскалился:
– А я никого не боюсь. Вот разве что Дины Ивановны. Глаз ее синих…
На сцене появились музыканты, одетые так, как им и подобает, – в черные фраки с бабочками; раскрыли футляры, высвободили свои блистающие инструменты. К роялю сел полный, мучнистый, с глазами навыкате.
– Дорогие товарищи! – сказал он приятным басом. – По случаю болезни Федор Иванович Шаляпин не сможет приехать сегодня. Хотя остается надежда! Через полчаса за ним будет послана машина, и если великий артист почувствует себя в силах, он непременно приедет, чтобы стать украшением нашего вечера! А сейчас, дорогие товарищи, предлагаю вашему вниманию газель Востока, прелестную Тамару Церетели! Похлопаем ей, товарищи!
Чернобровая девочка с неулыбающимся лицом и грустными глазами, одетая в длинное платье, из-под которого видны были ее поношенные черные туфельки, подошла к роялю, кивнула аккомпаниатору и прижала к груди руки:
Голос был низким, она пела сдержанно и обреченно, как будто в свои очень юные годы уже испытала любовь и потерю.
Она допела и, опустив длинные ресницы, ждала аплодисментов. В зале захлопали. Есенин уронил голову на руки и тут же поднял ее.
– Красавица! – выкрикнул он.
Встал, погладил свою танцовщицу по голому плечу и, сильно качаясь, подошел к сцене.
– Красавица! – повторил он и в губы поцеловал Тамару Церетели сухим пьяным ртом. – Давай с тобой эту… – И хрипло, но верно запел: – Гори, гори, моя звезда…
– Звезда любви, – низко и сдержанно подхватила Церетели, – приветная-а-а…
– Ты у меня-я одна заветная, другой не будет никогда-а! – вывели они так слаженно и чисто, как будто давно пели вместе.
На столик товарища Блюмкина поставили фрукты, ликеры и кофе.
– Пока нет Шаляпина, – сказал товарищ Блюмкин, – давайте-ка мы приступим к нашим делам. А то еще один гений приедет, и к черту тогда разговор! Тогда уж и я запою… Налить вам ликерчику, Дина Иванна?
