Читать «Небесное пламя. Персидский мальчик. Погребальные игры (сборник)» онлайн - страница 42

– Ты сейчас можешь ступить на ногу?

– Нет, я прыгаю. – Александр с досадой нахмурился: нога болела.

Лисимах подложил под ногу мальчика подушку:

– Слабое место Ахилла. Береги ногу. Мать держала Ахилла за пятку, когда опускала ребенка в Стикс, и забыла смочить ее после.

– В этой книге описано, как умер Ахилл?

– Нет. Но он знал, что умрет.

– И небожители не предостерегли его?

– Ахилла предупреждали, что его смерть последует за смертью Гектора, но все же он убил троянца. Он мстил за Патрокла, своего друга, убитого Гектором.

Мальчик погрузился в глубокую задумчивость.

– Патрокл был его самым лучшим другом?

– Да, еще с тех пор, как они были детьми и росли вместе.

– Почему же тогда Ахилл не спас его?

– Он увел своих воинов с поля битвы, потому что верховный царь оскорбил его. Грекам становилось все тяжелее без него; так и было предсказано. Но Патрокл, у которого было доброе сердце, пришел к Ахиллу, чтобы смягчить его гнев, потому что не мог видеть страданий своих товарищей. «Одолжи мне свои доспехи, – попросил он, – позволь мне появиться на поле боя. Троянцы подумают, что ты вернулся; этого будет достаточно, чтобы их устрашить». И Ахилл согласился, и Патрокл совершил великие подвиги, но…

Лисимах остановился, поймав возмущенный взгляд мальчика.

– Он не должен был этого делать! Он был командующим! И он послал друга на гибель, вместо того чтобы идти самому! Это его вина, что Патрокл умер.

– Ну да, Ахилл знал это. Он принес друга в жертву своей гордыне. И пророчество о его смерти сбылось.

– Как царь оскорбил его? С чего все началось?

Лисимах уселся на обтянутую крашеной овчиной скамью рядом с кроватью.

История разворачивалась, и Александр, к своему удивлению, обнаруживал, что все это в любой день могло бы случиться в Македонии. Легкомысленный младший сын, похитивший жену своего могущественного гостеприимца, привез ее и вместе с ней раздор во владения своего отца – старые дома Македонии и Эпира насчитывали десятки таких историй. Верховный царь созывал свои войска и войска подвластных ему правителей. Царь Пелей, уже слишком дряхлый, чтобы сражаться самому, послал сына, Ахилла, рожденного от царицы-богини. Явившись шестнадцатилетним на равнину Трои, Ахилл уже был лучшим из воинов.

Сама война походила на какую-то междоусобицу горных племен: воины криками вызывали друг друга на единоборство, не спрашивая позволения; пехота, разношерстный сброд, грызлась между собою за спиной хозяев. Александр слышал о дюжине подобных войн, сохранившихся в памяти людей. Войны разгорались из старой вражды, вспыхивали из-за пролитой в пьяной ссоре крови, передвинутого межевого камня, невыплаченного приданого, насмешек над рогоносцем на пиру.

Лисимах пересказывал гомеровский эпос так, как представлял его себе в дни своей юности. Он прочел рассуждения Анаксагора, изречения Гераклита, историю Фукидида, философские сочинения Платона, драмы Еврипида, полные вымысла трагедии Агафона; но Гомер вернул его в детство, в те дни, когда он сидел на колене у отца и слушал рапсода, глядя на своих статных братьев, расхаживавших под бряцание висевших на бедре мечей, как ходят мужчины на улицах Пеллы до сих пор.