Читать «Борис Рыжий. Дивий Камень» онлайн - страница 96

Игорь Меламед. И коридор больничный длиннее жизни… «Литературная газета», № 46 (5766)

Денис Новиков. Самопал. «Знамя», № 2; Предлог. «Новый мир», № 5; Ток-шоу. «Литературная газета», № 40 (5760); Самопал. СПб.: Пушкинский фонд, MCMXCIX.

Борис Рыжий. From Sverdlovsk with love. «Знамя», № 4

Владимир Салимон. Бегущие от грозы. М.: Золотой век, 1999

Ольга Сульчинская. Свиток. «Новый мир», № 6

Алексей Тиматков. Соляной столб. Рукопись.

ШОРТ после общего отбора: Воденников, Волков, Кенжеев, Кублановский, Меламед, Новиков, Рыжий, Соснора, Сульчинская, Тиматков.

Состав жюри того года: Максим Амелин, Павел Белицкий, Евгений Рейн, Виктория Шохина, Илья Фаликов. Предварительный набросок был оговорен по телефону, потом мы собрались и решили то, что решили. Дебаты кончились дебютом. Мы сидели в узком пенале редакционной комнаты, густо дымя (мы с Рейном). Амелин и Белицкий продвигали Ольгу Сульчинскую, их поддержала Шохина (по телефону), но в один счастливый момент Паша Белицкий, поэт и сотрудник «Независимой газеты», перешел на нашу с Рейном сторону. Это совпало с появлением в нашем дыму Виталия Третьякова — он пришел на шум голосов. Шеф сказал: ну, раз так, то дадим поощрительную — и назвал цену. Я подсказал: за дебют. Рейн небрежно-скромно под конец признался:

— У Рыжего есть стихи обо мне.

Без ложной скромности признаться должен и я: кандидатуру Амелина годом раньше, в 1998-м, тоже выдвинул я, и в жюри опять-таки был спор, но Амелин выиграл.

Максим Амелин:

Ты в землю врастаешь, — я мимо иду, веселую песенку на ходу         себе под нос напевая про то, как — теряя златые листы — мне кажешься неотразимою ты,         ни мертвая, ни живая. Ты помощи просишь, страдания дочь, — мне нечем тебе, бедняжка, помочь:         твои предсмертные муки искусству возвышенному сродни, хоть невпечатлимы ни в красках они,         ни в камне, ни в слове, ни в звуке. Сойдешь на нет, истаешь вот-вот, — благой не приносящие плод         пускай не расклеятся почки, поскольку ты — смоковница та, которую проклял еще до Христа         Овидий в раздвоенной строчке.

Изощренная ритмика Амелина звучит особо, но все равно не выводит его из клуба общих с Рыжим интересов, именно тогда распространенных в пространстве нового русского стихотворства. Борис написал в мае 1996-го «К Овидию»:

Овидий, я как ты, но чуточку сложней         судьба моя. Твоя и горше и страшней. Волнения твои мне с детских лет знакомы.         Мой горловой Урал едва ль похож на Томы, но местность такова, что чувства таковы:         я в Риме не бывал и город свой, увы, не видел. Только смерть покажет мне дорогу.         Я мальчиком больным шептал на ухо богу: «Не знаю где, и как, и кем покинут я,         кто плачет обо мне, волнуясь и скорбя…» А нынче что скажу? И звери привыкают.         Жаль только, ласточки до нас не долетают.