Читать «Борис Рыжий. Дивий Камень» онлайн - страница 82

Похоже, 1997-й стал годом обретения уверенного мастерства, непустопорожней плодовитости. Собственно, эта книга и началась со стихов того года — о Евтушенко, о саксофонисте в черной арке, и в течение нашего повествования возникают то стихи о Блоке и Есенине, то обращение к Дозморову и Леонтьеву. Много чего было сделано в 1997-м. И вариация на тему Д. Самойлова («Сороковые, роковые…») — «Вдруг вспомнятся восьмидесятые…» (наряду с «Восьмидесятые, усатые…» 1998 года), и один из самых первых и удачных выходов на вторчерметовскую тему:

Зависло солнце над заводами, и стали чёрными берёзы. …Я жил тут, пользуясь свободами на смерть, на осень и на слёзы. Спецухи, тюрьмы, общежития, хрущёвки красные, бараки, сплошные случаи, события, убийства, хулиганства, драки. Пройдут по рёбрам арматурою и, выйдя из реанимаций, до самой смерти ходят хмурые и водку пьют в тени акаций. Какие люди, боже праведный, сидят на корточках в подъезде — нет ничего на свете правильней их пониманья дружбы, чести. И горько в сквере облетающем услышать вдруг скороговорку: «Серёгу-жилу со товарищи убили в Туле, на разборке…»

Среди стихотворений 1997-го найдем «Пока я спал, повсюду выпал снег…», «Я вышел из кино, а снег уже лежит…», «Офицеру лейб-гвардии Преображенского полка» («Ни в пьянстве, ни в любви…»), «Элегия» («…Нам взяли ноль восьмую алкаши…»), «1985» («В два часа открывались винные магазины…»), «Ночь. Каптёрка. Домино…», «Водой из реки, что разбита на сто ручьёв, в горах…», «Оставь мне небо тёмно-синее…», «Жалея мальчика, который в парке…», «Отделали что надо, аж губа…», «Матерщинное стихотворение», «Рейн Евгений Борисыч уходит в ночь…», «Так гранит покрывается наледью…», много чего.

У Бориса было обыкновение по-разному датировать стихи, запутывать временной след, однако в общем и целом он придерживался хронологической правды, и этот перечень соответствует действительности: что ни название, то шаг вперед, пусть небольшой. Ему двадцать три, у него всё впереди. Дозморов ему подарил на день рождения стих:

Боря, двадцать три года это так много, что смотри, скоро будешь как Лермонтов, а там, словно Александр Пушкин, а потом вовсе будешь стар. Что тебе сказать? Не волнуйся. Пей в меру. Завязать вовремя успей.

В стихах 1997-го может затеряться вещь, которую надо отметить:

Живи, как Решетов в Перми, цени уральские морозы, что останавливают слёзы, или сегодня же умри. Давай, стрельнись, как пьяный мент — из бронзы, мрамора и воска на чёрной площади Свердловска тебе поставят монумент. Но выпив красного вина так, только чтобы не качаться, я думаю: зачем стреляться? Мне не поставят ни хрена. Есть у меня ещё дружки. Есть у меня ещё любови. Благодарю за жизнь, а кроме того — спасибо за стишки.