Читать «Борис Рыжий. Дивий Камень» онлайн - страница 136

Снег за окном торжественный и гладкий,                пушистый, тихий. Поужинав, на лестничной площадке                курили психи. Столпи и на корточках сидели                без разговора. Там, за окном, росли большие ели —                деревья бора. План бегства из больницы при пожаре                и всё такое. …Но мы уже летим в стеклянном шаре.                Прощай, земное! Всем всё равно куда, а мне — подавно,                куда угодно. Наследственность плюс родовая травма —                душа свободна. Так плавно, так спокойно по орбите                плывёт больница. Любимые, вы только посмотрите                на наши лица!

1997

Свобода души, как видим, обусловлена как раз тем, что наиболее тяжело: наследственностью, родовой травмой. Преодоление материала.

Но есть и такое свидетельство: «Весной двухтысячного года я скормил Рыжему шесть или семь пакетов одного порошка. Ну, в общем, это ЛСД». (А. Верников).

Комментарий Ольги Рыжей (письмо мне от 6 декабря 2014 года): «Хочется убить Верникова, ну да ладно — пусть живет, дурашка…». Саше Верникову — посвящено стихотворение «Романс» (1999), где сказано: «Ширяться дурью, пить вино…» Эдакая тематическая верность.

Это не было системой. Рыжий не был наркоманом. У него сказано: «Киношные смешные мертвецы, исчадье пластилинового ада» — «пластилин» на сленге означает гашиш, но сказано впроброс, без упора на сугубую причастность к этому страшному уродству, и вообще — речь про кино. Предельность его самоподачи неизбежно поставила бы точки над «ё». Тут невозможны умолчанья. Нет, он не пошел по тягуновскому пути («Бритвочкой на зеркальце гашиш отрезая, что-то говоришь…»), остался в тех поведенческих параметрах, где «боль заглушает алкоголь». На свой лад — тоже традиция.

Все это происходило с человеком, абсолютно знающим цену вещей:

Да это ты! Небритый и худой.                Тут, в зеркале, с порезанной губой. Издёрганный, но всё-таки прекрасный,                надменный и весёлый Б.Б.Р., безвкусицей что счёл бы, например,                порезать вены бритвой безопасной.

(«Матерщинное стихотворение», 1997)

Совершенно ясно, что лирика соответствует прежде всего сама себе, миф поэта нередко стоит над реалиями, читатель считается прежде всего с тем, что написано, а не с тем, что было на самом деле. Нарколог А. П. Сидоров отмечен в его прозе («Роттердамский дневник») и получил посвящение одного из стихотворений («Синий свет в коридоре больничном…»). Есть и стихи «В наркологической больнице…», «В сырой наркологической тюрьме…». Это могло быть и развитием автомифа, не более того, но стихи есть стихи, от них не отвернуться.