Читать «Подросток Ашим» онлайн - страница 12

Они так и не смогли догадаться. Мама подсказывала:

— А как считают маленькие? По пальчикам. И наши дальние предки тоже учились по пальцам считать. А вот представьте, если бы у нас было на руках по семь пальцев, как бы мы считали? А если бы всего по четыре? Как мы бы стали считать эти пуговицы?

Мама опустилась с ними на коврик и сообщила таинственным голосом:

— Есть такие планеты, где у людей совсем не пять пальцев.

И они втроём чуть-чуть поиграли в инопланетян. Мишка раскладывал пуговицы так, будто на руках у него по семь пальцев, а Танька — будто всего четыре. А мама что-то отбрасывала в сторону и добавляла что-то. Потом папа вошёл в комнату и сказал маме:

— Куда ты пропала? Я думал, ты Владьку кормишь.

И они вместе в кухню ушли папины уроки учить.

Но зато когда Мишка закончил садик, мама — это стала его мама в первую очередь. Он с ней теперь бывал дольше всех! В школе ведь как — до обеда отзанимались и по домам. И уж Мишка летел домой, чтобы Владьку носить на руках, пока мама варила борщ или печатала что-то на компьютере. Владьке главное видеть маму, тогда он спокойно сидел и трогал Мишкино ухо или за нос Мишку тянул, повторяя: «Бва, бва, бва, бва» — поди пойми, что хотел он сказать.

А если братишка начинал булькать — так он всегда разгонялся, чтобы пуститься в безудержный рёв — мама иной раз останавливала его простым: «Ну, ну…». И объясняла: «Мама денежку зарабатывает».

Отец до вечера на работе был, а им не надо было никуда выходить, потому что он сам приводил Таньку. Отец по вечерам хмурый был, маме он говорил: «Хозяюшка моя» и улыбался через силу, а в Мишку мог и тапочкой запустить, если Мишка с одного раза не слушался. Мишка отца боялся, и он видел, что мама тоже боялась, и говорила с отцом тихо, тихо. После ужина Мишка должен был Таньку с Владиком занимать в комнате, чтобы папа мог отдохнуть. Но папе не отдыхалось, из кухни долетали слова:

— Эти уроды хотят, чтобы я им всё делал бесплатно!

Папа гремел, а мама ворковала:

— Ну, не совсем же бесплатно… Мы жили на эти деньги, мои-то заработки — это копейки…

Потом были дни, когда папа с утра оставался дома, и Мишка думал: «Зачем вообще из школы домой ходить?»

Папа бесконечно рассказывал Мишке, что он, Мишка, не там поставил ранец и не так школьный пиджак повесил— надо было перед папой стоять и это слушать. А за едой папа изображал, как Мишка сутулится, и ахал, сколько он накрошил, и проверял у него в тарелке, хорошо или нет объедены косточки.

Мама уговаривала отца:

— Пожалуйста, Саша, помолчи, ну, пожалуйста…

Отец вскидывался:

— А ты меня не затыкай!

А если Владька в комнате просыпался от шума и тоже подавал голос, отец строго смотрел на Мишку, спрашивал:

— Ну, чего ждёшь?

Мишка должен был бежать к Владьке, совать ему под бок медведя и лису и колыбельную петь:

— Спать надо, Владя, баю-баюшки!

Брата было так сходу не уложить. А папка вскоре начал днём тоже спать, как детсадовец. Пообедает, отодвинет тарелку и скажет: «Ну что? Пойду-ка я в царство Морфея. Глядишь, время до завтра быстрей пролетит». Хотя непонятно было, зачем ему, чтобы скорее пришло завтра, потому что он опять оставался дома и укладывался в постель после обеда. И тогда Мишка должен был хнычащего Владьку выносить из комнаты в кухню и там всё время повторять ему: «Тихо, тихо…»