Читать «Подросток Ашим» онлайн - страница 102
Илга Понорницкая
«Возьми трубку!»
«Перезвони мне!»
«Возьми трубку!»
«Перезвони мне!»
И он подумал: «Ишь, раскомандовалась!».
«Миша, у тебя всё в порядке?» — спрашивали его с незнакомого номера, и он подумал, что это Суркова.
Мама уже несколько раз написала ему:
«Ты где?»
«Мы тебя ждём дома».
«Напиши мне хоть что-нибудь!»
Дальше она писала уже без знаков препинания:
«Сынок Миша где ты»
«Прости меня напиши только пожалуйста ты живой»
«Как я до сих пор не позвонил ей?» — испугался Мишка и тут же увидел немой звонок — по экрану расходились круги, звук-то с утра был отключен. Мишка машинально, не глядя даже, кто это звонит, нажал на «ответить», и тут же услышал сбивчивое:
— Ты дурак, если сейчас перейдёшь из нашего класса! У меня тоже родители… Что ты думаешь, всем хорошо? Я когда папка в запое был, ходил с фингалом, и на футбол ходил, и на кружок к Алле Глебовне. Мне думаешь, не стыдно было с фингалом?
Это, конечно, Катушкин был. Мишка только сейчас узнал, что, оказывается, с фингалом ему было стыдно. И этот фингал вовсе не был свидетельством Сашкиных мальчишечьих подвигов — это его отец приезжал с заработков на Новый год.
— Он каждый раз начинает спрашивать: «Ты теперь в школе для умных учишься, видно, меня скоро, отца своего, не будешь и в грош ставить?» — торопливо говорил в телефоне Катушкин. А я ему: «Буду, буду тебя ставить!» А он не слушает, пьяный же…
Сашка торопился, он пытался доказать что-то Мишке, и тот не понимал, что. «У меня тоже родители…» — несколько раз повторял Сашка, сбивался, и Мишке показалось даже, что он вот-вот заплачет.
— Не плачь, — Саша, — испуганно сказал он и только потом удивился, что это он говорит так с высоким и прыгучим Катушкиным.
И вместе его ответа услышал пронзительный сигнал и металлическое: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
«Маме же позвонить надо!» — спохватился Мишка.
Но связь уже пропала. За окном был темнеющий на глазах, сливающийся в одну полосу лес. «Мы же будем проезжать какие-нибудь города, — утешил себя Мишка. — И там телефон будет снова ловить».
А пока надо было ждать, когда лес кончится.
Мишка обнял свой рюкзак, нахохлился. В голове само собой повторялось за мотором на одной ноте: «У-у-у-у…» Он засыпал, но этот звук опускался и в его сон, а вместе со звуком мотора с ним оставалось чувство, что ему плохо. Во сне он потянулся в глубину памяти за маминым спасительным «Я буду служить тебе вечно», и сразу проснулся и понял, что этого у него больше нет — маминого носатого растрёпанного профиля в полутьме и этого её шёпота отцу. Про это уже вспоминать нельзя, потому что сразу цепочкой вспоминается и Локтева с её секретом, и Хича, и они с мамой на чужой остановке, среди снега.
Он спросил себя, неужели всё бывшее с ним в лицее и потом случилось на самом деле — но не успел разобраться, снова стал опускаться в сон, растворяться в техническом гуле, и машинально шевельнул пальцами, скребнул ими по рюкзаку. Пальцы сами собой, без него, искали Киркину руку. Он вспомнил, что Кирки нет, есть только эсэмэски от неё.
