Читать «Беседа с интересным человеком» онлайн - страница 210

Он сделал то, что и положено сделать человеку. То есть достал свой маузер и прострелил матросу голову. И был, заметьте, совершенно прав. Во-первых, с быдлом именно так и следует разговаривать — «предоставив слово товарищу маузеру». А если предположить, что матрос был не быдлом, а человеком (а он и вправду претендовал на то, чтобы быть именно человеком, так как решил вместе со всеми социально близкими поучаствовать в очередном жидовском Исходе из рабовладельческого Египта в Землю Обетованную), то за подобное оскорбление его тем более следовало застрелить. Что Дзержинский и сделал. И, разумеется, никакого суда над Дзержинским за это не было, хотя убитый был совсем не «контрой», а своим же. А если даже и был такой суд, то Дзержинский на нём был вчистую оправдан. Потому, что ему нанесли смертельное оскорбление. За которое полагается и адекватное возмездие.

Ну, а раз человек имеет право применить оружие не только для защиты от нападения с кулаками, но и даже для защиты от словесных нападок, то то, что человек имеет право на применение оружия для защиты от вооружённого нападения, разумеется как бы само собой. Надеюсь, что вы согласны с такой логикой.

Но вот совковое уголовное законодательство писали адамы, которые были иного мнения. И поэтому в УК всех бывших совковых республик, а также и в УК их преемников были (и есть) статьи, объявляющие преступлением т. н. «убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны». А вот в уголовном законодательстве государств Запада подобной статьи нет. Да и не может быть. Поскольку практически все страны Запада эволюционировали в теперешние буржуазные государства из состояния демократии без кавычек, где права человека были превыше всего (собственно, поэтому Запад и считается «свободным», в отличие от тоталитарного Востока, хотя гайки в нём закручены порой ещё сильнее, чем на Востоке).

Приведу практический пример. Один мой знакомый, ему было тогда, кажется, в районе 21–22 лет, решил пойти на танцы в соседний военный городок. Это было где-то году в 1981 или 1982, если не ошибаюсь. Он был слегка выпивши, что было вполне нормально — на танцах тогда не пили, а пили обычно заранее. А в кармане у него лежал складной нож типа «Белка» — то есть самый обыкновенный перочинный нож, безо всякого фиксатора (фиксаторы запрещались совковым ментом и складные ножи с фиксаторами по статусу приравнивались к запрещённым финкам и кинжалам). В том городке по дороге на танцы к нему, как это водится, пристала местная шпана в составе то ли шести, то ли семи голов. И, слово за слово, начала его сначала опускать словесно и физически, а потом — повалила на землю и принялась пинать ногами. А безоружные прохожие, как и положено, проходили мимо, делая вид, что ничего не замечают. Так его и запинали бы до смерти. А может и не до смерти, но до «тяжких телесных повреждений, повлекших инвалидность и стойкую утрату трудоспособности».

И поэтому этот человек собрался с силами, вскочил, успел раскрыть свой нож и воткнуть оный в брюхо предводителю шайки (который в том населённом пункте считался самым крутым шпанюком, которого было положено уважать и сильно бояться). Хотя дело было зимой и он был довольно тепло одет, ножик сделал сворю работу. По дороге в больницу потерпевший скончался. А мой знакомый, пользуясь замешательством нападавших, кинувшихся на помощь своему главному, успел убежать домой, умудрившись даже протрезветь по дороге. Что сильно ему помогло, потому, что потом, когда через час к нему домой приехали «разбираться» за «смерть пацана», он ещё и умудрился проломить одному из разборщиков голову табуреткой.